Света всхлипывает.
Повернулся и рассказывать про воздух стал… Что он разный… Вот он так раньше никогда не говорил, ну, слов у него таких не было… У него вообще речь такая, вот он про секс знаешь как говорит? Давай, говорит: «шишку парить». Я все обижалась поначалу, думала, что у него интеллектуала мало, а потом привыкла… А тут вот как-то, да погоди, сейчас прочитаю…
Достает из-за пазухи сложенный вдвое конверт, вынимает из него письмо, читает.
«…у нас он слоями висит, от верхнего края к центру воронкой ссужается, а к низу по спирали расходится. А в бараке у ссученных как будто кто гирлянды из салфеток развесил, но самый чудной воздух на периметрах перед вышками… Много-много раковин, и из каждой другая появляется, а когда проходит наряд, они расступаются и колышутся, потом долго-долго… Вчера вечером увидел за проволокой водоворот и сломал себе палец, чтобы не погнали работать на просеку… Вот теперь сижу в больничке, вылепил из хлеба Сергея Есенина, с ним и пишу тебе это письмо…»
Прячет письмо, шмыгает носом.
Я потом на улицу выходила и все старалась что-то увидеть в воздухе… То есть я понимаю, что он разный: вот когда ветер с хлебокомбината или с кондитерской – это одно, а с фосфорного – это другое… Но я его, как Витек, не вижу… Так вот, потом он встал, в коридор вышел и Тапегу, сенегальца, семь раз ножом… Вот так-то вот…
Смотрит бутылку на свет, ставит ее на пол возле сумки. Подходит бомж, забирает бутылку.
Я потом с общаги на квартиру съехала, ну как там было оставаться? Ну что, пойдем садиться? Ты в каком вагоне? Я в пятом… Приходи, посидим-поговорим…
Света встает и уходит.
Затемнение.
Часть третья
Тайный советник воды
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
МУЖЧИНА
МАЛЬЧИК
Наши дни
Мальчик в серой куртке, с продуктовым пакетом, стремительно вбегает на лестничную площадку. Подходит к одной из четырех дверей и долго жмет кнопку звонка. Дверь открывается, оттуда выходит пожилой, грузный мужчина, опирающийся на трость, одет мужчина в синий тренировочный костюм.
МУЖЧИНА. Молодец. Проходи…
Мальчик и мужчина проходят вглубь обычной квартиры. Мужчина вынимает из пакета и ставит на стол бутылку водки, консервы. Мальчик с ногами залезает в большое кожаное кресло. Мужчина не спеша открывает консервы, наливает водку в пластмассовый стаканчик.
МУЖЧИНА. Ты не голоден?
Мальчик отрицательно кивает головой. Мужчина выпивает, вилкой накалывает шпроты и задумчиво жует. Мальчик, вспомнив, достает из кармана джинсов мятую купюру и горсть мелочи.
МУЖЧИНА. Сдача? Оставь себе. Оставь, оставь…
Мальчик кладет деньги на стол и залезает обратно в кресло. Мужчина снова наливает и выпивает. Подходит к висящему на стене зеркалу, быстрым движением поправляет пробор.
МУЖЧИНА (подходит к столу, закуривает сигарету ). Слышал, в Америке теракты?
Мальчик кивает.
МУЖЧИНА. От дочери письмо пришло, с фотографией внучки… Полдня смотрел – ничего моего. Может быть еще рано? Да, надо будет им завтра деньги перевести. (Тушит сигарету в пепельнице .) У них уже снег. А я так зиму люблю, давно бы к ним переехал, да обузой быть не хочется… У тебя дома все нормально?
Мальчик показывает большой палец.
МУЖЧИНА. Я вот знаешь, что подумал… Может, ты себе книги заберешь? Дочь у меня не читатель, а книжки жалко, всю жизнь собирал. (Показывает на книжный шкаф .) Античность, искусство… (Подходит к шкафу, берет книгу, открывает, читает .)
«О, мореходцы, Судьба да хранит вас на суше и в море! Знайте: плывете теперь мимо могилы пловца»… Представляешь, я могу вспомнить, как покупал каждую книгу. Вот, например, вот этого Еврипида я приобрел в букинистическом за двадцать рублей… Здесь надпись: «Милому Андрюше в день ангела. Наталья Сергеевна и Юрий Алексеевич Маняшины. 13. 10. 56…» Посередине книги засушенный лист клена… Или вот Страбон, очень редкое издание. Половина зарплаты, так-то, брат… А вот эту серию у одной старухи купил, хотел к зиме пальто построить, а вот как увидел – Эпиктет, Теренций, ветер ледяной, а я домой иду счастливый, за спиной рюкзак с книгами… Ну да ладно… (Берет бутылку, чтобы налить, но ставит обратно .) Завтра меня положат в больницу, выйду оттуда нескоро, если вообще выйду… Поэтому хотел бы с тобой серьезно поговорить. Сходи в туалет и перекрой всю воду, а перед этим слей всю воду из бачка, на кухне из вазы вытащи цветы, а воду слей в умывальник и это (показывает на бутылку водки ) туда же вылей…
Мальчик встает, берет бутылку и выходит из комнаты. Слышен шум сливаемой воды. Мужчина садится на стул. Мальчик входит и садится на свое прежнее место.
МУЖЧИНА. (со вздохом ). Алеша… Сегодня исполняется три года со дня нашего знакомства, так получилось, что ближе тебя у меня никого нет… Поэтому я хочу открыть тебе одну тайну. Пообещай, что об этом никто не узнает. А лучше поклянись…
Мальчик с ироничной улыбкой поднимает вверх правую руку.
МУЖЧИНА. Нет не так – словами… Алеша, о том, что ты все таки можешь разговаривать, знаю только я. Кстати, я собираюсь сообщить это твоим родителям, по крайней мере, чтобы моя душа напоследок была спокойна…
МАЛЬЧИК. А они вам поверят?
МУЖЧИНА. Почему нет?
МАЛЬЧИК. У вас плохая репутация, Сергей Иванович, на домофон в подъезде деньги не сдали, на ремонт тоже… Нелюдимый, ни с кем не здороваетесь… А если еще узнают, что я к вам бегаю, сейчас к дружбе дяденек с мальчиками знаете как относятся?
МУЖЧИНА. Ладно. Хочешь – молчи. Но сейчас пообещай, что о нашем разговоре никто никогда не узнает.
МАЛЬЧИК. Я вообще ни с кем, никогда и ни о чем разговаривать не собираюсь. Поэтому с легкостью даю вам это обещание.
МУЖЧИНА. Как ты знаешь, я приехал в сюда 45 лет назад на строительство плотины. Закончил институт и попал по распределению. Всех вещей – фанерный чемодан, ну и то, что на мне. На поезде еду, смотрю, а от красоты аж дух захватывает, а когда Волгу увидел… У нас ведь на Брянщине какие речки – курица вброд переходит, а здесь такое, маяковское все такое, силище-раздолье… Я в тамбуре папироску от волнения закурил и думаю – «Ну все, Сережа, здесь тебе и жить». На стройке тогда тяжело было, процентов восемьдесят рабочих – зеки, вниз в котлован смотришь, а там ватники, как жуки копошатся. Под меня сразу две монтажные бригады поставили, здесь уж пришлось психологией заняться, зеки – народ непростой. Хоть и охрана и чекисты кругом, а все равно требовалось ухо востро держать, заточку на мостках в бок сунут, еще шесть метров пройдешь, потом свалишься или бадья с цементом «случайно» сорвется, пока прикуривать будешь… А с нас ведь, со специалистов, по три шкуры за план срывали, так что через полгода и по фене ботал и чифирь пил… В общем, сжился с коллективом. Алеш, знаешь что, дай-ка я в кресло пересяду, а то спина затекла…