Рашид был милым парнем. Он работал, находился в разводе и часто виделся со своим сыном. На его помощь вполне можно рассчитывать. В отчаянии я уставилась на телефон-автомат в нескольких метрах от меня. Я не только не могла вспомнить ни одного телефонного номера, но и не имела при себе телефонную карточку или пении на звонок.
Так в одиночестве я сидела минут десять, все больше переживая из-за отсутствия этой несчастной записной книжки. Я бормотала себе под нос: "Если бы только мимо прошел какой-нибудь знакомый... Ты такая дура, такая глупая девчонка - ведь это просто невозможно в таком городе... Он огромен... Я навсегда потерялась здесь... Аллах, помоги мне... Пусть кто-нибудь пройдет мимо..."
Внезапно передо мной возникла фигура молодого человека, который вошел в телефонную будку. Я не могла поверить своим глазам! Рашид?! Неужели Рашид? Как будет стыдно, если я подойду, а он окажется незнакомцем...Но если это действительно он, а я позволю ему уйти!..
Я подошла ближе, обошла кругом телефонную будку и наклонилась посмотреть: это действительно был Рашид! Я встретила своего знакомого - вот так просто наткнулась на него, хотя это был один шанс из миллиона! Спасибо Тебе, Аллах! У меня точно есть ангел-хранитель! Спасибо!!!
- Как тебя сюда занесло?!
- Я была у Мины.
- Где ты была?!
- У Мины.
- Да ты с ума сошла! Почему мне не позвонила?!
- Я попала в такой притон!...
- Неудивительно, раз ты была у нее дома! Бери свои вещи, и пойдем отсюда.
- У меня нет вещей - все осталось там.
- Тогда садись в машину и жди меня. Я поднимусь и заберу все, что нужно. Скажи, что именно брать.
Это не заняло много времени - мне пришлось ждать всего несколько минут. Все взбесились, когда он пришел, но Рашид был знаком с ними через третьих лиц. Он спокойно объявил, что хочет забрать вещи Лейлы.
- Как она выбралась отсюда?
- А что? В этом есть какая-то проблема?
- Да, пташка была здесь. Парижская штучка. Мина отперла для нее двери, и я проучил ее, конечно. Не стоило этого делать.
- Она моя родственница!
- Родственница?! Мина! Почему ты не сказала, что она его родственница?
Он тут же сменил тон: родственница человека, которого знают и уважают в квартале, защищена. Никто не посмеет тронуть тебя, иначе начнутся разборки. Пока я была незнакомкой, мне грозила настоящая опасность. И Мина ничего бы не поделала. Уладить все способен лишь мужчина. Только он может защитить тебя. В данном случае я, в общем-то, была этому более чем рада. Рашид - ещё один мой летний приятель, но он совсем не такой, как эти отморозки, он не имел с ними ничего общего; просто так уж получилось, что они из одного квартала. Без посторонней помощи мне было бы ни за что не выбраться из этого бездушного лабиринта, из этого гетто, населенного исключительно северо-африканцами и состоящего из рядов одинаково уродливых блочных башен. Квартал, где жила я, выглядел совсем не так.
Забрав вещи, Рашид повез меня к своим друзьям, а по пути отчитал.
- С твоей стороны было безумием останавливаться у такой девицы! Все знают этот притон! Почему ты не позвонила мне? И что, в конце концов, ты вообще здесь делаешь?
- Я просто приехала сюда на каникулы, и все. Я не знала, что Мина живет вот так.
- Теперь знаешь!
Наконец-то я оказалась в безопасности, рядом с нормальными людьми! Сестры Рашида были тихими девушками, которые жили с надежными молодыми людьми. Они все работали - ничего особенного, но все-таки честно зарабатывали себе на жизнь. Глядя на мой гипс и несчастное выражение лица, слушая про так называемые каникулы, они вскоре поняли, что все на самом деле не так, как я рассказала. Раньше всех догадался, конечно, Рашид, который лучше знал меня.
В один из дней, когда я уже провела у них около двух недель, он посмотрел мне прямо в глаза и спросил:
- Не хочешь позвонить родителям?
- Нет. Да ты не беспокойся, я уже звонила им!
- Лейла, сейчас нет каникул! И теперь ты расскажешь мне все, как есть! Какого лешего ты делала у Мины? К ней не приезжают пожить на каникулах!
Я не хотела сознаваться, что выбрала Мину, поскольку она не была марокканкой, и никто из моих знакомых не смог бы узнать от нее, где я скрываюсь. Я начала плакать, и наш разговор, естественно, прервался. Рашид не стал давить на меня.