— Ничего. Так идем же.
Он встал, слегка пошатываясь. Ему показалось, что на него обрушилась свинцовая тяжесть. Куда ему тягаться за молодежью! Старик, поднимай свой отяжелевший зад. Попробуй держаться прямо. Когда Изабель обвила руками его шею, он уже не чувствовал усталости. Она целовала его в шею легкими прикосновениями губ. Он узнавал запах ее волос, контуры ее тела. Но ему казалось, что ее лицо было скрыто под маской. Он подумал, что женщинам часто надоедает обыденность и они воображают себя то наложницами султана, то императрицами, то любовницами американского секретного агента. Он не находил в этом ничего предосудительного. Его волновало лишь то, что он не имел ничего общего с ФБР и был не индийским магараджой. Он чувствовал себя таким неуклюжим, как слон в посудной лавке. Короче говоря, комплексовал по любому поводу. Как это случалось с ним всегда, когда ему нравился кто-то.
С Маривонной все обстояло совсем по-другому. Совсем новые, не испытанные ранее ощущения придавали ему больше уверенности в себе. Он едва ли не чувствовал себя султаном в гареме.
— Налей-ка нам, султанша, — крикнул он, неожиданно потеряв самоконтроль.
Ему и в голову не приходило, с кем он имел дело. Маривонна быстро наполнила шампанским стаканы из-под виски. Она так торопилась, что пролила янтарные капли себе на грудь. Изабель, казалось, полностью погрузилась в мир звуков. Она полулежала в кресле с транзистором на животе и думала о чем-то своем.
Посреди аккуратно застеленной кровати лежала записка.
«Прости, что уезжаю, не попрощавшись. Мне придется жить с мамой и потому надо поскорее помириться с ней. Рано утром за мной заедет мой приятель, чтобы отвезти в Сент-Трофим, чтобы не гонять тебя туда-обратно еще раз. Ты был великолепен весь этот месяц. Я никогда не забуду тебя. И чтобы ты не очень грустил, я оставляю Маривонну с тобой. Мне она нравится, а тебя я очень люблю. Твоя дочь. Целую крепко-крепко».
Он дважды перечитал письмо, а затем положил в карман своей пижамы. И поскольку он встал, чтобы справить малую нужду, то использовал для этой цели умывальник в ванной комнате. Вернувшись в спальню, он заметил, что день уже давно наступил. Было не меньше одиннадцати часов. Маривонна спала, лежа на боку. Ее спина была целиком обнажена, поскольку, вставая, он отбросил в сторону простыню. Склонившись над постелью, Поль увидел перед собой почти детское личико и юную грудь. И невольно залюбовался этой восхитительной картиной. И тут же вспомнил о прошедшей ночи. Похоже, что она удалась. Затем, присев на стул, он заплакал. Решив, что глоток белого вина ему не повредит, он вытер слезы рукавом пижамы и вновь прочитал записку Изабель. Теперь он уже улыбался. Разве поймешь этих современных девиц?
Часть вторая
Казалось, что не будет конца этой малоосвещенной улице в 15-м округе. Ветхие здания, по всей видимости, должны быть вот-вот снесены, о чем свидетельствовали встречавшиеся то тут, то там строительные площадки. Поль пожалел, что рано отпустил такси. У него была странная привычка не называть шоферу точного адреса. Обычно он говорил: «Остановитесь вон там, на углу». И вот теперь, шагая к дому номер 241, он был вынужден придерживать развевавшиеся под порывами ветра полы своего не по сезону легкого пальто. Ему хотелось найти себе какое-то веское оправдание. Было время, когда он не мог куда-то пойти или с кем-то увидеться без того, чтобы заранее не опрокинуть за галстук пару бокалов вина. Как известно, несмотря на обилие бистро, в Париже нелегко найти приличную забегаловку посреди улицы, чего никак не скажешь о перекрестках.
Перед встречей с Андре Ламбером ему не надо было предварительно взбадриваться. Поль знал, что в доме литературного критика и своего давнего друга он найдет все, что ему нужно.
У дома номер 241 был весьма заурядный фасад. Поль вошел в узкий проход с обшарпанными стенами. Андре говорил ему, что сначала надо обойти все здание со стороны улицы, и только после этого он выйдет к его дому. Наконец Поль увидел особнячок, не самый роскошный, но довольно изысканный, каких еще немало осталось в Париже. Он нажал на кнопку звонка, расположенного справа от входной двери, и тут же услышал голос Андре.
— Сейчас, сейчас, иду.
В коридоре было темно.
— Пойдем на второй этаж, — сказал Андре, пожимая руку, которую протянул Поль. — Первый этаж у нас не используется.
Они вошли в теплую, хорошо освещенную большую комнату. Она была обставлена дорогой и красивой мебелью. И повсюду стояли вазы с цветами.
— Николь сожалеет, что не смогла встретить тебя, но она скоро придет. Садись вот в это кресло.