Я слышу, как женщина останавливается и кружится на месте, словно она - Элвис Пресли под грибами. Я сдерживаю смех. Что произошло с этой гробовщицей? Может, я уже вернулась обратно в лчебницу Рэдлифф?
Она приближается к моему мешку и шлепает по нему ладонью.
- Вот она ты, Алиса Уандер, - произносит она. Я рисую ее с широкой улыбкой на лице, которая растягивает толстые щеки. - Пора отвезти тебя туда, где тебе самое место.
Наконец-то! Я вздыхаю. Это длится вечность.
От запаха выпечки в ее дыхании мне хочется есть. Нужно будет хорошенько подкрепиться по возвращении в лечебницу. К чему все эти упоминания еды сегодня?
Мне плевать. Я просто хочу выбраться отсюда.
Вместо того, чтобы выкатить меня отсюда, рука женщины тянется к замку на мешке. Быть может, она хочет взглянуть на мое лицо. Интересно, я для нее достаточно мертвой выгляжу?
Задержи дыхание, Алиса.
Молния медленно отрывает ей мое лицо, и запах выпечки устремляется прямо мне в ноздри. Возникает долгая пауза, за которой следует концовка чокнутой песенки. Тишина лишь удваивает дискомфорт. Я прикладываю массу усилий, чтобы не открыть глаза. Но я не знаю, сколько еще смогу задерживать дыхание.
- Стоит сказать, весьма парадоксально, - произносит женщина с сатирическим оттенком в голосе. - Если продолжишь задерживать дыхание - умрешь. Если начнешь дышать, то ты - чокнутая. Разве не так, Алиса из Страны Чудес?
Мои глаза раскрываются. Я вдыхаю столько воздуха, сколько мне под силу. Я в полнейшем шоке. Тихая дрожь пронизывает мои конечности, а безумие почти застилает мой взор.
Что она только что сказала?
Не смотря на то, что гробовщик выглядит в точности также, как я ее себе представляла, запах выпечки у нее изо рта говорит об обратном. Это запах Мяу - Маффина.
Глава 17
Я парализована от ужаса. Все мои желания избавить мир от Чешира испаряются в его присутствии. Его улыбку, вылепленную на лице гробовщицы нельзя ни с чем спутать. Проклятье тому, кто видел эту улыбку слишком много раз, незабываемые впечатления гарантируют пожизненные кошмары.
- Чего ты от меня хочешь? - Я выплевываю каждый слог на своем языке. Подобным способом я хотела замаскировать свой страх,...может быть, кто-то курит кальян, как Пиллар, а я буду скрывать свои страхи. Пустяки.
- Я тоже тебя люблю. - Чешир вспыхивает ослепительной улыбкой, а затем делает долгую затяжку сигаретой. Я ощущаю себя муравьем, разглядывая его снизу. Он похож на возвышающуюся махину кошмаров.
Инстинктивно, я выскальзываю из мешка и спрыгиваю с другой стороны стола. Чешир не двигается. Он наблюдает, как я ударяюсь левой коленкой и чуть не вывихиваю лодыжку. Я бегу по направлению к дальней лампочке, той самой, до которой я так и не дошла. Оказывается, она ведет к двойным металлическим дверям, ведущим наружу. Я хромаю, падаю и снова поднимаюсь. Остаток пути, я прыгаю, словно кролик.
Чешир стоит спокойно. Я знаю это из-за запаха маффина. Он позади меня, затягивается сигаретой гробовщицы, наслаждается зрелищем. Я такая трусиха, убегая подобным образом. Я тянусь к тяжелым дверным ручкам. Не думаю, что я пока готова для Чешира.
- Если не знаешь куда идти, любая дорога отведет тебя туда, - издевается Чешир за моей спиной.
Я останавливаюсь, как вкопанная. Не знаю почему. Воспоминание о Льюисе Кэрролле в Викторианской Англии вспыхивает перед глазами. Оно подобно электрошоку. Болезненное, но эффективное. Оно пробуждает меня и избавляет от паутины страха.
Я отпускаю ручку и разворачиваюсь лицом к Чеширу. Это то, что я должна была сделать. Мне не следовало убегать. Я здесь для того, чтобы поймать его, а не сбегать от него.
Не знаю, к чему был сон о Кэрролле, но я знаю, что не хочу в конечном итоге сожалеть как и он. Не хочу, чтобы через неделю я сказала нечто вроде " Я не смогла их спасти".
- Оу. - Чешир облизывает пальцы. Кошачья привычка. Он стоит в проходе между двумя рядами трупов. Это очень забавно, но в зловещем смысле, наблюдать, как гробовщик искрится плохими намерениями. - Значит, в конце концов, ты можешь оказаться Настоящей Алисой.
Я становлюсь спиной к двери, морщусь и качаю головой, недоумевая, почему он говорит это.
- Настоящая Алиса не убежала бы от меня, - объясняет он. - Дверь все равно заперта. Но ты ведь не знала об этом, так? - Он позвякивает брелком в руках. - Кто-нибудь все еще может открыть дверь снаружи, но ведь никто не знает, что ты здесь, Алиса.
- Откуда ты знаешь? - Признаться честно, я в шоке, что дверь заперта. Не знаю, может, он врет мне. Быть может, он обманывает, что увидеть, как я попытаюсь снова открыть ее. Я не двигаюсь, стиснув кулаки.
- Всем плевать на тебя, Алиса. - Усмехается он. - Ты знаешь об этом.
С этим я поспорить не могу. Кажется, только Джеку не все равно. Где же он, когда он мне так нужен?
- Ты всегда была такой, - продолжает он. - Даже в книжках, ты была одинокой, быть может, чокнутой девчонкой, которая бродила по Стране Чудес.... да и то, может все это происходило лишь в твоем воображении. - Он смеется, фыркает и усмехается, чертовски смущая меня своими словами. - Ведь в книге у тебя никогда не было настоящего друга, помнишь?
- Моя сестра ждала меня, когда я проснулась, - бормочу я, поникнув головой. Чешир бьет по больному месту в моей душе. Я не только чокнутая. Я еще и одинокая. Я понимаю это. Пора заканчивать с этим!
- Твои сестры ненавидят тебя, Алиса. Они так сильно тебя ненавидят, что ни одна не потрудилась рассказать тебе детали того, как ты убила своих друзей. А твоя мать слишком слаба, чтобы защитить тебя. - Он наслаждается этим. - А твои друзья? - Он тушит сигарету тяжеленной ножищей и потирает подбородок. - Ах, да, ты же убила их.
- Ты тоже одинок! - Я делаю шаг вперед. Это выбивает его из колеи. Этого он не ожидал. - Ты всегда был одинок, Чешир. Люди убили твоих родителей. Ты поклялся отомстить миру. Одинокий псих, которого никто не любит. - Лицо гробовщицы напрягается. Я нажимаю сильнее. - Даже в Стране Чудес всем на тебя плевать. Ты и твоя глупая ухмылочка; брошенный на кухне Герцогини, затем ты прячешься в лесу, появляешься и исчезаешь, пытаясь привлечь внимание к своему жалкому существованию своими цитатами о жизни.
- Интересно. - Он делает шаг вперед, приглядываясь к моему лицу. - Расскажи больше. Это, правда, ты, Алиса?
Я пожимаю плечами, затем поднимаю голову.
- Почему это так важно, если я окажусь Настоящей Алисой?
- О, это важно. Ты и понятия не имеешь. - Он по-прежнему не отводит глаз, делая еще один осторожный шаг вперед. - Меня озадачивает то, что ты ничего не помнишь. Любопытно почему. Что такого о тебе знает Пиллар, чего не знаю я? Кто ты такая, Алиса?
Чешир приближается, ненависть всего мира сияет в его глазах.
Глава 18
- Мне и на тебя наплевать. - Я делаю еще один шаг вперед, не зная, чем все это закончится. Неужели я первая нападу на кота?
- Тогда на что же тебе НЕ наплевать? - Его голос полон любопытства.
- Чтобы ты прекратил убивать детей и начинять их головами арбузы по всей Англии.
Он смеется.
- Аккуратно выполненные преступления; признай, весьма артистично.
Я чувствую отвращение. Не знаю, как я выгляжу, когда мне противно, но даже лицо больно.
- Ты вообще знаешь, как трудно запихать голову в арбуз? - Он до жути искренен. Жизни людей для него ничего не значат. - Никто больше не ценит искусство. - Он закатывает глаза. - Это все потому что я - кот? - Волосатые пальцы гробовщицы превращаются в клыки, словно у Россомахи. - Может, мне сменить имя на Да Винчи или Пикассо, чтобы ты оценила мою работу?
- Ты не хочешь, чтобы тебя кто-нибудь оценивал. Чем больше тебя ненавидят, тем больше тебе это нравится, - отвечаю я. - Но, раз уж ты спросил, как на счет того, чтобы ты просто сдох? Мир просто обожает мертвых художников.