Бегунок.
Догадка, которая поражает мой разум, почти приводит меня обратно в состояние паралича. Думаю, я знаю, где я.
Лучи желтого света проникают сквозь пластиковый мешок, в котором я заключена, когда я тяну молнию вниз. Я вытягиваю руки, словно мертвец из могилы.
Наконец, извиваясь, я выползаю из черного пластикового мешка. Я ощущаю себя умирающим коконом, который превращается в бабочку..., это мгновенно напоминает мне об обманщике - Пилларе.
Я выпрямляюсь на столе, на котором лежу...., стол больше напоминает кровать..., и я точно понимаю, где я. Я на самом деле в морге. Меня поместили в один из этих пластиковых мешков для покойников. Мешок для тел. Так вот что Пиллар имел в виду, когда говорил, что в супер-секретный морг трудно проникнуть. Безумец сунул меня в мешок для трупов и подбросил к мертвецам.
Парализованная на столе, я пока даже не в состоянии оценить обстановку вокруг. Впрочем, я замечаю понижающуюся температуру в комнате.
- Дыши, Алиса. Дыши, - шепчу я, обхватывая себя руками, с тех пор, как я все еще по эту сторону жизни. И думается мне, что моя камера не самое худшее место на свете.
Холод крадется вверх по позвоночнику, порхая, словно зимний ветер сквозь мою голубую рубашку и джинсы. Холод почти впивается в мою шею. Мурашки впиваются в мою кожу, словно дьявольская трава.
Когда я собираюсь пошевелить ногами, чтобы слезть со своей импровизированной кровати, мои босые ноги коченеют. Понятия не имею, где моя обувь. Победив затекшую спину, я наклоняюсь, чтобы растереть ноги. Как только я делаю это, я замечаю прямоугольный кусочек картона на веревочке вокруг пальца правой ноги. Кажется, это называют биркой. Таким образом суд- мед эксперт или патологоанатом определяет личность умершего в морге. Мое сердце почти останавливается. Почему это надето на меня? Я тянусь, чтобы оторвать бирку на ноге только затем, чтобы прочесть:
Имя: Алиса Плезант Уандер
Оцепенение охватывает каждую частичку моей души.
Случай: 141898
Затем, там говорится о моих волосах, коже и цвете глаз. И, наконец, там сказано:
Состояние: Погибла в автобусной аварии.
Мир вокруг замирает. Словно у кого-то пульт от моего бьющегося сердца, и он просто нажимает на кнопку "выключить". В горле пересыхает, кожа холодная и окоченевшая, а я не могу дышать. Почему нет? Я же мертва, в конце-то концов. А я-то думала, я сошла с ума.
Я срываю бирку и подношу ее ближе к своим мокрым от слез глазам. Мой разум советует мне зажмуриться и прочесть все заново. Ничего не меняется. Я по-прежнему в морге, читаю свой собственный некролог.
Как я могу быть мертвой? Неужели Пиллар мог зайти так далеко, чтобы напугать меня? С какой стати ему делать это, если только я все это себе не выдумала? Как я умерла?
Ответ врезается в меня, словно товарный поезд, когда я переворачиваю карточку. Кто-то написал кое-что на обороте:
PS: Она была за рулем автобуса.
Я закрываю руками рот, сдерживая болезненный крик. Проходит всего пара секунд, когда я осознаю, как сильно мне нужно освободить вопль внутри меня. Когда я, наконец, срываюсь на самый громкий визг, изо рта не выходит ни звука. Кажется, я потеряла способность говорить. Почему бы нет? Я ведь все равно мертва.
Глава 11
Я в Западном Судебном Люксе, подразделение Городского Вестминтерского Морга, Лондон
Молча, я выскальзываю из мешка для тел и осторожно спускаюсь со стального стола. Пол морга холодный, как лед. Я босая и до сих пор не знаю почему. Кто бы ни повесил на меня бирку, решил, что обувь мне больше не нужна, и мне следует помучиться на ледяном полу.
Пару секунд я прыгаю, будто обезумевшая кенгуру, пока не понимаю, что мне, очевидно, нужно нечто вроде обуви. Порывшись в том самом пластиковом мешке, что я прибыла сюда, я ничего не нашла. Так неловко и странно копаться в собственном мешке для тела.
Прежде чем в голову приходит хоть какое-то решение, легкие чуть ли не визжат от холода. Я кашляю так сильно, что я почти уверена, что мои легкие взорвутся. Спина изгибается. Руки цепляются за стальной стол, не давая мне упасть.
Почему мое тело охвачено болью? Неужели это и есть смерть?
Я снова кашляю, открыв рот так сильно, что даже больно. Одежда, что надета на мне, не помогает от холода. Чтобы поднять руку требуется много усилий, словно к ней привязан мешок. Моя рука слегка посинела. Я вскрикиваю..., затем снова кашляю. Мне удается выпрямиться, а затем потереть руки, чтобы согреться. Я растираю все свое тело. Затем, я снова прыгаю как кенгуру. Удивительно, сколько непредвиденной энергии может производить ваше тело, когда вы находитесь в опасности.
Расслабься, Алиса. Ничего этого не происходит. Очевидно, ты не умираешь. Это всего лишь часть того безумия, что ты испытываешь.
Мне открывается правда, если я еще не умерла, то у меня еще есть несколько минут, прежде чем я замерзну насмерть.
Видишь? Как ты можешь замерзнуть насмерть, если ты уже мертва? Плевать. Признай свое безумие и все пройдет. Делай то, зачем пришла сюда. Осмотри головы мертвых детей.
Мои сокровенные мысли примерзают к холодному полу подо мной. Я растираю себя еще сильнее и практически не переставая, танцую свой танец кенгуру. Прямо сейчас мне, правда, нужна обувь. Я искала не достаточно хорошо. Мне нужна обувь .... и пальто.
Я пытаюсь оторвать кусок от пластикового мешка, чтобы обернуть его вокруг ног и тела. Но мешок недостаточно эластичный. Конечно же, нет. Он довольно прочен, чтобы удержать мертвеца внутри. С какой стати ему так легко рваться?
Я склоняю голову набок. Холодная комната не предлагает каких-либо видимых решений. Это огромное прямоугольное помещение, которое напоминает мне подземную камеру в лечебнице. Один ледяной долгий вдох и в голову поступает немного кислорода. Больно, но это необходимо, чтобы думать яснее.
Пол повсюду мраморный. Позади бесконечных металлических ящиков с телами проглядывают стены. Всего три лампочки на столь обширное пространство. Одна висит над моей головой, другая на пару метров дальше, а третья слишком далеко. Я ее не вижу... ,я слишком замерзла, чтобы идти так далеко. Три лампочки слегка дрожат, словно их раскачивает невидимый ветерок.
Закрывая глаза и стискивая зубы, я стараюсь не думать о мертвецах вокруг себя. Благодаря полумраку, я могу притвориться, что их не существует, как и всех тех страшилок, что мы не замечаем в ночи.
Холод снова атакует мои ноги, проникая в позвоночник. Все труднее держать глаза открытыми.
Серьезно, я не мертва. Так ведь? Бирка - своего рода дурацкая шутка. Верно?
Я скучаю по безумию своей Тигровой Лилии. Она бы выплюнула в меня парой изворотливых словечек. Она бы обвинила меня в том, что я чокнутая и бесполезная, но она бы также намекнула мне на какое-нибудь решение проблемы.
Я продолжаю ходить по комнате так быстро, как только могу, чтобы согреться. Теперь я еще и прихрамываю. Это напоминает мне Бег по Кругу Пиллара: бегать по моргу, зная, что это никуда меня не выведет.
Где, черт подери, эта дверь?
Я не могу ее найти.
Пожалуйста, скажите, что я не сошла с ума. Чокнутая или мертвая, что есть что, разве есть разница?
Тяжело дыша, я смотрю на несколько столов рядом со мной. На них пластиковые мешки с трупами. Они отличаются от тех, у которых я остановилась. Все сверху помечены мелом: "Арбузные Убийства". Я здесь именно за этим. Холодно или не холодно, мне придется осмотреть тела.