Отбросив в сторону пустой магазин, Ипат попытался вытащить полный, но тут кто-то дернул его сзади за ногу. Рывок был настолько силен, что он выронил автомат, едва успев ухватиться за колесо машины.
Так, следующий рывок оторвет его от этой опоры и утащит в песок, из которого уже не вернешься. Он оттолкнулся от колеса и, выхватив нож, обернулся. И увидел двухголовое чудовище, мертвой хваткой вцепившееся ему в ногу. А потом из-за машины выпрыгнул Трассер и вогнал длиннющую очередь в эту зверюгу, которая дрогнула и, мгновенно рассыпавшись, растеклась в стороны ручьями черной крови.
Перезарядив автомат, Ипат срезал гигантского аспида, пытавшегося напасть на Трассера сзади. В этот момент справа из песка показался бок василиска.
Как только эта тварь повернет к людям морду…
— Внимание! — крикнул Ипат и швырнул в василиска гранату. Они с Трассером упали на мокрую от чьей-то крови дорогу. Раздался взрыв.
Когда они вскочили, василиск был уже мертв и погружался в песок.
— Эх… твою мать! — крикнул Трассер, расстреливая какого-то зомби, который тянул к нему свои полусгнившие руки. Но тут грузовик, к которому они прижимались спинами, покачнулся. Оглянувшись, они увидели Тролля.
На секунду Ипату показалось, что мир остановился. Он ясно увидел его гигантское лицо, ногу, которая медленно, как при подводных съемках, приближалась к машине.
В этот момент на груди Тролля взорвался Птурс. Взрывом ему оторвало голову, и она, дико вращая глазами и что-то яростно вопя, упала далеко в пустыню и исчезла в песке. А безголовое тело рухнуло на машину. Ипат едва успел оттолкнуть Трассера в сторону и отпрыгнуть сам, как на то место, где они только что стояли, обрушился огромный кулак. А из песка уже лезла очередная тварь, выпучив слепые бельма и изрыгая огонь…
Кое-где пустыня еще клокотала и шевелилась, но на поверхности уже никто не показывался и было ясно, что нападение отбито.
Что ж, остается только забрать с собой тела погибших, столкнуть с дороги сгоревшие машины и двигаться дальше.
Ипат сидел, привалившись к колесу, и вяло смолил сигаретку, чувствуя, что какое-то странное отупение навалилось на него, начисто прогнав все мысли. Хотелось сидеть вот так, покуривая, до бесконечности и поглядывать на горизонт, ясный и безоблачный, как будто ничего особенного не произошло… так, взрослые дяди поиграли в войну.
Трассер пристроился у соседнего колеса и тоже закурил. Потом блаженно потянулся и спросил:
— Ну что, воин, как самочувствие?
— Да пошел ты… — сказал Ипат.
— Ну вот, сразу и посылает…
Он выпустил дым в небо и, повернувшись к Ипату, доверительно спросил:
— А знаешь анекдот про то, как одна женщина купила шкаф?
— Нет, — вяло сказал Ипат и выкинул окурок.
— Ну так слушай… Одна женщина купила шкаф, а так как гражданка она была самостоятельная, стала его тут же собирать. Ну, собрала, все по инструкции. Тут по улице прошел трамвай, звякнул. Шкаф и развалился. Женщина его опять собирает. Следующий трамвай звякнул — шкаф опять развалился. Она зовет соседа, чтобы помог. Тот собрал, подождал. Трамвай опять звякнул. Шкаф развалился. Тогда сосед и говорит, что надо бы посмотреть изнутри. Ну, собрал, залез внутрь и ждет. А трамвая все нет и нет. Приходит с работы муж. Смотрит: жена какая-то разгоряченная, возле шкафа чьи-то ботинки. Открывает дверцу, а внутри сосед. Он его спрашивает: «Ты что тут делаешь?» А тот отвечает: «Честное слово, не поверишь — трамвай жду»…
И Ипат неожиданно захохотал. А Трассер тоже… Они хохотали как безумные, забыв про все и вся, не замечая неба, которое мгновенно окрасилось в зеленый цвет, колдовской дымки у самого горизонта и того, что передние машины уже заводят моторы.
А еще они не видели того, что сквозь щель в досках кузова просочилась струйка крови, и тяжелые красные пятна падают им прямо на плечи…
А потом Ипат оказался на обыкновенной скамейке, в обыкновенном садике. И на нем была гражданская одежда, а Лемурия осталась где-то невообразимо далеко… далеко… Вот только почему сосет под ложечкой, словно поблизости притаился василиск и надо смотреть в оба, чтобы выстрелить прежде, чем он повернется к тебе мордой?..
На город между тем упали сумерки. Черным лохматым свертком рухнули они с темнеющего неба, и когда ударились об асфальт, земля вздрогнула. От удара сумерки ничуть не пострадали и стали медленно расползаться по улицам, переулкам, постепенно захватывая весь город, а также лес, который был за ним. И поля, которые были за лесом. И реку, которая текла между полями.