На следующий день отец послал его в магазин за хлебом. И как Степа не молился, в магазине столкнулся со Светой. Она не спросила почему его так долго не было, а только подмигнула.
– Приходи завтра, у меня есть один клиент с которым я уже давно договорилась. Понял. Давай!
Степа успел кивнуть, а Света исчезнуть.
На следующий день Степа впорхнул в парикмахерскую и остановился возле двери, он не мог войти, то подходил, то отходил от двери. Его движения походили на полет бабочки, которая ударяясь о стекло не может вылететь.
За дверью послышался грубый мужской голос.
– И что это?
– Вы дернулись. – это был голос Светы.
– Оправдания! Одни оправдания! – открылась дверь, вышел старик в белой кофте, – Еще минус одна парикмахерская. Ах, вы же какие все. – И дверь захлопнулась.
– Простите! … Козел. – Последние, Света сказала, когда входная дверь за посетителем закрылась.
Степа так и остался по другую сторону двери.
– Готово!
Степан Петрович, встал, поблагодарил и даже не стал смотреть на прическу, вышел. Сел в машину. Машина оставила вонючий запах, а Степан Петрович грязные волосы.
Пистолет во рту
Фёдор Дьянкин засунул себе в рот пистолет. Он покусал холодный металл, потом высунул и посмотрел на дуло. К его комнате приближалась дочь. Он был наготове.
Замок в двери щёлкнул. Пистолет залез обратно в рот. В дверь просунулась голова Даши. Она прищурила выпуклые глаза и молча смотрела на отца.
Фёдор Дьянкин сжал глаза и приложил палец к курку. Он чувствовал прожигающий взгляд дочери. Вот-вот и курок спустится. В этот момент дверь захлопнулась.
Даша пошла на кухню. Посмотрела на часы, без двух минут двенадцать. Села за стол, взяла печенье из коробки «Юбилейное» и макнула в кружку с кофе. Она, чавкая, ела печенье и посматривала в окно. Потом уставилась на гущу, чтобы быстрее пролетело время. Она вела себя, как обычно, как будто ничего не происходило. Она ещё раз взглянула на часы – ровно двенадцать.
Надо запустить бельё, подумала Даша. В ванной взяла отцовские джинсы, сжала их в руке и кинула их обратно в корзину. Шесть лет пролетели мгновенно, вроде только вчера она запускала в первый раз отцовское бельё. До этого делала мама, Антонина Олеговна. Её не стало в автокатастрофе, когда они с мужем ехали со дня рождения Кирпича. Так отец называл своего лучшего друга Виктора Кирпичникова.
Антонина Олеговна села на пассажирское сиденье. Она боялась, что он поедет дальше пить с друзьями. Если Фёдор Дьянкин начинал пить, то не мог остановиться. И что в итоге? Нет мамы, но есть «этот» который сидит с пистолетом во рту. Поскорей бы уже.
За отцом некому было присматривать и ей пришлось отказаться от учёбы в юридическом факультете, она хотела стать судьей. Ещё в детстве она судила зайчика, за то, что он украл морковку. Все её мечты рухнули, теперь она работает в соседском гипермаркете и буро ненавидит свою работу. У неё были другие планы на жизнь, может сейчас всё изменится… Выстрел…
Даша взяла ведро и половую тряпку. Подумав с секунды кинула их обратно и не спеша поковыляла в комнату отца. Даша открыла дверь и увидела, как Фёдор Дьянкин смотрел в окно и держал в руке пистолет.
Даша подошла к нему и уставилась туда же. В окне была дырка от пули. Не отрывая взгляда от окна, она задала вопрос.
– А что дальше?
– Полагаю, – произнёс Фёдор Дьянкин обычным голосом, – пить чай. Ты ставила воду?
Кошелек
– Дружок, не стой. Присядь, – сказала Кристина, и тяжело вздохнув сняла с себя леопардовую куртку. Она полвечера простояла под холодным ветром и теперь хотелось домой, под плед и включить российский сериал.
От этого решения её отделяла мысль о дочери. Кристина вчера плакала оттого, что не может позволить купить дочери новое платье. Как она, слыша от своей малышки, что даже воспитатели в детском саду её подтрунивают. Сейчас ей нужно не для себя, для дочери. Она дала команду рукам, и куртка повисла на крючке.
Сзади стоял щупленький старичок, робко оглядывая комнату. Он прижимал к себе полпакета конфет “KitKat”. Кристина резко подошла к нему, одной рукой взяла пакетик и кинула их на тумбочку, другой обвила шею Петра Игнатовича и прижалась к нему. Старик не знал? куда девать руки, и опустил по швам. Кристина положила подбородок на его плечо и лизнула мочку уха. Потом сняла с него куртку и бросила на кровать.