— А можно чуть помедленнее, — взмолилась я с выпученными глазами, потому как сейчас Олег, только каким-то чудом, протиснулся в узкую щель между грузовиком и ограждением, отчего у меня до сих пор сердце не бьётся.
— Не вопрос, — авто тут же плавно сбросило скорость, — Кстати, я первым в квартиру на разведку зайду, а ты подождёшь за дверью, мало ли что.
Вот когда родители строго грозили пальцем и требовали не врать, они знали, о чём говорят. Видать, у них тоже был когда-то свой «Утюг», и они на нём погорели.
Сразу сказала бы правду и сейчас совершенно спокойно добиралась домой на автобусе, и судорожно не вспоминала, в ванной на змеевике до сих пор трусы сушатся, или я их всё же убрала в шкаф?
Да какая разница сушатся или нет? Не пущу я его к себе в дом, и всё тут!
— Не притворяйся, ты знаешь, что про утюг я всё выдумала, — когда игра становится несмешной – её надо заканчивать. — Так что разведка не требуется.
— Как скажешь. Если опасности нет, первой в квартиру войдёшь ты.
Нет, ну это невозможно. Он живёт и ведёт себя точно так же, как рулит — настырно и без тормозов.
— Извини, но я сегодня гостей не ждала. У меня не прибрано, и кофе с чаем нет, чтобы тебя угостить.
— У меня самого дома вечный бардак, так что не испугаюсь. А насчёт кофе и чая – не переживай, я и обычным кипятком перебьюсь.
Он что, какие-то сверхэффективные курсы твердолобости посещал?
— Тогда скажу прямо, — уже не скрывая, а наоборот, демонстрируя раздражение, выдохнула. — Я категорически против, чтобы ты ко мне поднимался.
— Это я как раз понимаю, но надеюсь, что всё-таки пустишь, — не смутился и даже бровью не повёл он. — Обещаю, вести себя прилично и долго не засиживаться.
— Вот здесь притормози, — кивнула я на карман остановки, до которого оставалось приблизительно сто метров.
— Зачем, до твоего дома ещё почти километр?
— Останови, — более жёстко потребовала я, ещё и пальцами взялась за ручку двери. — Или на ходу выйду.
Олег недовольно скривился, но заехал в карман.
— Кира, ну как-то нехорошо вышло.
— А так всегда выходит, когда один человек отказывается другого слышать. До свидания, Олег Сергеевич, спасибо, что довезли.
Шагаю в направлении дома и никак не могу с себя скинуть гадливое липкое чувство, словно кого-то обидела и провинилась. А это не так. Я всего лишь не поддалась на провокацию и отстояла своё право на отказ. У каждого человека есть привилегия решать, кого пускать в дом, а кого нет.
Завернула в торговый центр, платье у меня не особо нарядное, каблуков нет, а кофе действительно закончился, последние крошки сегодня утром высыпала в кружку.
Брожу по супермаркету налегке, с единственной пачкой кофе в руках, изучаю акции магазина, вдруг попадётся что-то нужное да с хорошей скидкой.
И такой товар, конечно, нашёлся, только вот с полки я его стягивать не тороплюсь, потому как это упаковка стирального порошка весом двенадцать килограмм. С одной стороны – куда мне столько и как до дома тащить? С другой – в прошлый раз я по этой же цене и той же марки всего три с половиной килограмма купила. Желание сэкономить и ближайший год не задумываться есть дома стиральный порошок или нет — победило.
В зубах упаковка кофе, на плече куль, в крохотной сумочке пакет из супермаркета с порванными ручками, а перед глазами прыгают чёрные точки и по виску струйка пота бежит.
На какой чёрт вообще попёрлась в этот магазин?!
Сбросила с плеча на асфальт куль, кофе в руку взяла, смотрю на неподъёмную тяжесть и чешу затылок.
— Тебе тоже кажется, что ты свои силы слегка переоценила? — медленно и вместе с тем недоумённо оборачиваюсь, позади меня, поглаживая подбородок, стоит Горский и разглядывает мой мешок. — Помощь нужна? Бескорыстная. На роль гостя больше не претендую.
Ох, чует моя попа, что ещё сто раз отругаю себя за решение приять-таки помощь, но мысль опять взваливать на спину четверть собственного веса – ужасает ещё сильнее.
Эх, была не была…
— А где твоя машина? — оглядываюсь в поисках по сторонам.
— На парковке, а парковка дальше твоего дома, так что ногами унесём… унесу.