- Что? Почему? Разве ему не нужна будет моя помощь? - я сделал первый глоток. Вино легкое, поэтому Альберту не выпишут штраф за то, что он спаивает несовершеннолетних.
- Нет, Дрейк поможет ему, - он тоже сделал глоток.
- Дрейк - настоящий жулик, так что пусть дядя будет с ним аккуратен.
- Так ты не против вернуться в школу?
- Нет, - это отличный шанс быть всегда рядом с Диной, хоть и без возможности к ней притронуться.
- Спасибо, - тихо произнес мужчина и опустил взгляд в пол.
- За что? - я сел прямо и поставил стакан на стеклянный столик с различными газетами, журналами и тому подобное.
- С тех пор, как ваши отношения с Диной наладились, - когда он произнёс эту фразу, меня передернуло, но я промолчал, и Альберт продолжил, - ты стал другим. Нет того потерянного Лео, которым управляла злость и ненависть. Ты стал мягче, милее в общении, - я усмехнулся. - Ты стал лучше, Лео, и я надеюсь, что когда-нибудь вновь услышу, как ты называешь меня папой, - его глаза в миг покраснели, и я опустил взгляд в пол.
- Такая как Дина, способна сделать лучше даже самого гнусного подонка, - я отпил глоток и добавил, - Альберт.
Я знаю, что когда называю его по имени, то ему ужасно больно. Сейчас он тоже почувствовал острие ножа на сердце, потому что зажмурил глаза. Я не готов назвать его отцом, я все еще... не знаю! Чувствую ли я ненависть к нему? Очень сложно ответить, я ничего не чувствую.
Когда по лестнице спускалась Дина, Альберт быстро поставил стакан на стол и вытер глаза ладонями.
- Ты поедешь с Лео? - спросил Альберт, и я вновь растерялся.
- Да, конечно, ты же меня отвезешь? - она посмотрела на меня взглядом, в который я головокружительно влюблен.
- Пойдем, - я поставил бокал, с которого успел сделать пару глотков и, надев на себя верхнюю одежду и обувь, вышел из дома.
Кажется, нам все же не избежать разговора. Рад ли я этому?
Выдох семнадцатый
Лео
Дина сидит в салоне моей маленькой беленькой красавице, и смотрит куда угодно, но только не через лобовое стекло, ведь я стою напротив. Она сняла маску, которую мы надеваем перед родителями. Мне не хочется давить на нее, но нам придется заговорить, я должен сказать ей, что в Испанию не вернусь, буду жить здесь и снова начну ходить в школу. Не знаю, что думать по поводу её реакции. Как она отреагирует? Девушки такие непредсказуемые.
Вновь осматриваю машину, прежде чем сесть за руль. Я всегда проверяю свой автомобиль и даже не знаю почему. Это уже как на автомате. Когда убеждаюсь, что все превосходно, обхожу бампер и опускаюсь на сидение. Внутри тепло, машина успела согреться, поэтому я снимаю куртку. Мне очень неловко. Кто мог подумать, что из самоуверенной звезды школы я превратился в парня, которому становится неловко перед девушкой. Рядом со мной сидит особенная девушка, не похожая на миллиард других. Для меня она особенная.
Пока не решаюсь заговорить, поэтому молча зажигаю двигатель и выезжаю из гаража, а там и из дома. Дина сказала мне куда ехать, когда мы шли к машине. Как выглядит этот Исай? Должен ли я волноваться?
- Как там Ник? - тихо, совсем еле слышно, спрашивает она. При упоминании друга, сердце невольно сжимается, и меня вновь накрывает жалость. Что я могу ей ответить? Ничего.
- А ты как думаешь? - так же тихо отвечаю я и смотрю на дорогу. Останавливаюсь перед светофором и нервно стучу пальцами по рулю. Справа от меня слышится тихий всхлип. Сжимаю руль левой рукой, а вторую просто в кулак. Ссадины на разбитых костяшках тянутся, создавая небольшую боль.
- Не плачь, - спокойно говорю я и на собственный риск тяну к ней руку, только пытаюсь ее отдернуть, посчитав это не хорошей идеей, как Дина хватает мое запястье и крепко его сжимает. Она не плачет, она сильная, просто всхлипывает, чтобы сдержать слёзы.
- Я очень волнуюсь за него и Риту, да и вообще, за всю их семью. Я вспоминаю себя, когда сама потеряла бабушку по отцовской линии. Это больно, Лео.
«Мне ли не знать», - хотелось ответить ей, но я продолжал молча слушать.
- Сколько дней придется ждать нашего Ника? Мне очень плохо от того, что я не способна поддержать его в самый ужасный момент, - после своей речи, она отпускает мою руку, и запястье будто покрывается льдом.