- Ты хочешь сказать, что если бы я не закрыла дверь, ты бы вошел? - спросила она, представив себе, как Альдо мог ворваться в ванную комнату. Воображение снова разыгралось.
- Если бы ты плохо себя чувствовала или нуждалась в помощи, тогда да, но если ты намекаешь на то, что я получаю удовольствие, без приглашения заходя в чужие ванные комнаты, то ты глубоко заблуждаешься, - отрезал он. Хотя выражение его лица почти не изменилось, Тина почувствовала, что он весь кипит от злости. - Я вхожу только по приглашению. - Он выразительно посмотрел на девушку.
- Мне даже представить это противно! - воскликнула она. Она содрогнулась от внезапного приступа ревности. Вряд ли он когда-либо испытывал недостаток в подобных приглашениях!
- А я и не подозревал, что ты такая ханжа. Хотя мне следовало бы предположить это, когда я узнал, что ты с Питером о сексе не разговариваешь. - Он истолковал ее реакцию как отвращение. Тем лучше!
- Я не ханжа! - жарко выкрикнула Тина. Сознавая, что слишком эмоционально отреагировала на его слова, она понизила голос. - По моему мнению, то, что происходит между мужчиной и женщиной, когда они остаются наедине, не предмет для вульгарных шуток!
- Слава Богу, ты поняла, что это шутка. Может быть, если ты поешь, то снова будешь здраво мыслить? - иронично осведомился он.
Изумительно. Раз он хочет, чтобы она высказалась откровенно, она не будет больше стесняться и назовет вещи своими именами. Пусть не рассчитывает, что сможет легко смутить ее!
- К твоему сведению, мы не говорим о сексе, мы им занимаемся! - заявила Тина и победно взглянула на своего собеседника.
Альдо некоторое время выглядел озадаченным, затем широко улыбнулся и произнес:
- Спасибо, что поделилась со мной. - Его лицо было абсолютно серьезным, но в тоне сквозила легкая насмешка.
Кристина ни разу в жизни не чувствовала себя такой униженной. Как она могла допустить, чтобы ее вовлекли в подобный бессмысленный разговор?
- Что смешного в моих словах? Я не имею права заниматься сексом? - Она постаралась вернуть утраченные позиции. Этот вопрос надо выяснить до конца. Он не должен подозревать, что ее смущает эта тема.
- Когда ты говоришь о сексе, ты напоминаешь мне юношу, который еще не расстался с девственностью.
- Я не юноша!
- И не девст...
- Я ужасно голодна, - прервала его Тина, Ее отчаянное желание сменить тему разговора было настолько очевидным, что Альдо усмехнулся. Но улыбка быстро сошла с его лица, когда на ум пришла невероятная мысль. А вдруг? Нет, невозможно. Удивительно, какие безумные вещи иногда приходят в голову мужчины, когда он хочет есть и спать.
А может быть, дело не в голоде и усталости? Альдо был честен сам с собой. Вероятно, его неспособность соображать объяснялась совсем другими причинами. Причинами, о которых он вспоминал каждый раз, когда глядел на невесту своего приятеля... на свою собственную жену.
Альдо нахмурился. На работе ему хватало проблем и неприятностей; он взял за правило не усложнять свою личную жизнь. Но сейчас ему было ясно: чтобы восстановить статус-кво, ему необходимо удалить из своей жизни некую Кристину Бенджамин как можно скорее. Разве не в этом состояла его задача? Избавиться от нее, выкинуть из головы воспоминание о наивно распахнутых фиалковых глазах и доверчивой улыбке, - К счастью, я заказал достаточно для нас двоих. Я был уверен, что ты передумаешь. Еды хватит. - Он широким жестом указал на стол, который стоял в центре гостиной. Тина увидела всевозможные соблазнительные закуски. В животе заурчало, и девушка поняла, насколько она проголодалась. Но признавать свою неправоту ужасно не хотелось.
- Я... я, наверное, не буду... - пробормотала Тина. Желудок ответил недовольным урчанием на ее попытку сохранить лицо.
- Ты просто не хочешь сознаться, что бываешь иногда не права? - невинно осведомился Альдо.
- Перестань, - резко ответила Тина.
Альдо внимательно посмотрел на нее. Несмотря на то, что она старалась грубо разговаривать и при каждом удобном случае дразнила его, она выглядела чрезвычайно хрупкой и ранимой. Сочетание таких противоположностей затрагивало тайные струны его души. Он и не думал о том, что в его сердце найдется нежность к этой расчетливой девице, но, глядя в ее глаза, он чувствовал непреодолимое желание пожалеть ее как обиженного ребенка.
- Давай объявим перемирие, - великодушно предложил он. - И перекусим.
Его ласковый голос сумел сделать то, чего не смогли добиться многочисленные язвительные замечания, - пробить ее оборону. К своему стыду, она осознавала, что если он продолжит беседовать с ней в таком же духе, то сломить её сопротивление будет очень просто.