Баронесса проигнорировала его слова.
– Я не хочу показаться непочтительной.
– Конечно, не хотите. – В голосе Белл звучал сарказм.
Мать и сын стоят друг друга. Оба вызывают презрение.
– Мама, – снова проскулил Каспер, – я же просил тебя…
– Не надо так волноваться, Каспер, – резко сказала Белл, к немалому его удивлению. Белл не собиралась отступать. – А как насчет ваших родственников, миледи?
Баронесса открыла рот от изумления.
– Я не хочу показаться непочтительной, – сказала Белл. – Но во мне смешалась кровь французской и английской аристократии, и я не хотела бы ее разжижать. – Она посмотрела на барона: – Не ты ли рассказывал мне, что твой дедушка по материнской линии был приходским священником, а первый муж твоей матери сквайром?
– Какая наглость! – воскликнула баронесса.
Белл подскочила в кресле, заставив вздрогнуть баронессу, и посмотрела на барона:
– А теперь позвольте мне уйти.
– Кучер вас отвезет, – сказала баронесса.
Когда Белл поднялась, Каспер тоже встал.
– Я провожу мисс Фламбо домой.
Экипаж двигался к Сохо-сквер в полной тишине. Белл невидящим взглядом смотрела в оконце. Она ожидала, что баронесса будет препятствовать их браку. Но то, что Каспер не мог ее защитить, оказалось для нее сюрпризом. Она должна пересмотреть их отношения.
– Дорогая, мы приехали. – Каспер подвел Белл к парадной двери. И поднес к губам ее руку. – Я приношу свои извинения за маму. Не надо было с ней спорить. Теперь нам придется ее ублажить, чтобы наша помолвка состоялась.
Белл ухитрилась улыбнуться, но извиняться за свое поведение она не собиралась. Барону придется выбирать. Или она – или его мать.
– Можно мне войти в дом? – спросил он.
– Это было бы рискованно, соблазн слишком велик, – ответила Белл. – Мои сестры уехали на целый день.
– А я все-таки сказал маме, что князь Степан проводит время с твоими сестрами. – Каспер лукаво улыбнулся. – Надеюсь, это произвело на нее впечатление.
Белл открыла дверь.
– Всего доброго, Каспер.
Он снова схватил ее за руку:
– Я непременно поговорю с мамой.
Белл вошла в холл. Прежде чем закрыть за собой дверь, она повернулась и улыбнулась барону.
Несколькими секундами позже кто-то схватил ее сзади. Она попыталась закричать, но сильная рука закрыла ей рот, и у нее вырвался лишь едва слышный вскрик. Напавший резко рванул ее к себе, прижимая к своему мускулистому телу.
Белл неистово сопротивлялась, но тут щеку ей обожгло что-то острое. Она укусила руку, зажимавшую ей рот. Мужчина испустил вопль и швырнул ее на пол лицом вниз.
Повернув голову, Белл увидела мужчину, когда он быстро удалялся по коридору. Она попыталась встать и заметила капли крови на том месте, где ударилась лицом об пол. Белл потрогала правую щеку и с изумлением уставилась на свои пальцы. Они были в крови.
Подонок порезал ей щеку.
Глава 2
У нее останется шрам. Навсегда. Навечно.
На следующее утро, сидя на диване в гостиной, Белл закрыла глаза. Нестерпимо болела пораненная щека.
Через открытые окна долетали шум проезжающих экипажей и приглушенные голоса. Легкий ветерок играл ее черными волосами, которые она теперь носила распущенными. На случай если в дом войдет кто-то посторонний.
Что нельзя излечить, нужно стойко переносить, сказала бы няня Смадж.
Сейчас Белл, как никогда, прониклась истинностью этих слов. Есть вещи, которые не вычеркнуть из жизни. Шрам был одной из них.
Рейвен, лучшая белошвейка в семье, наложила швы на кожу, но раны сердца не заштопаешь.
Теперь ни один мужчина не захочет ее. Она никогда не выйдет замуж. Никогда не родит детей. Никогда не познает счастья иметь свою собственную, любящую семью.
Впереди бесконечно длинные годы одиночества. Белл перевела взгляд на дверь. На пороге появилась Фэнси.
– Тебя хочет видеть барон Уингейт, – сказала она.
– Каспер? – удивилась Белл.
– Князь Степан виделся с ним этим утром, – сообщила Фэнси. – Но тебе нет нужды принимать барона или кого-либо еще в таком состоянии.
Несколько долгих секунд Белл задумчиво рассматривала узор на ковре.
– Я предпочитаю быстрее покончить с этим, – сказала она наконец.
– Откуда ты знаешь, что барон…
– Я знаю Каспера. – Белл улыбнулась и прикрыла волосами рану. – Касперу не нужна жена со шрамом.
– Если он тебя любит, шрам не препятствие. – С этими словами Фэнси выскользнула из двери.
В следующее мгновение появился Каспер.
– О, бедняжка моя. – Он сел рядом с Белл и притронулся к ее руке. – Я так виноват перед тобой, дорогая.
– Не вини себя, Каспер, – сказала Белл, похлопав его по руке.
– Я с облегчением вздохнул, – продолжал он, – зная, что этот негодяй не изнасиловал тебя, – продолжал он. – Я не перенес бы этого надругательства. Да и мама не позволила бы мне жениться на тебе.
– А разве обезобразить лицо не насилие? – Белл в гневе сжала кулаки.
Мама… мама… мама. Белл с души воротило от этой властной, претенциозной женщины, прикидывающейся заботливой матерью.
– Позволь мне взглянуть на твою рану, Белл. – Каспер протянул руку, чтобы отвести волосы от ее лица.
Белл схватила его запястье, останавливая его руку. Ее фиалковый взгляд скрестился со взглядом Каспера. Теперь только любящий мужчина мог хотеть ее.
– Приготовься, Каспер, – сказала она, задерживая на нем взгляд и следя за выражением его лица. – Я больше не самая красивая из семи красавиц, как ты однажды сказал.
– Чепуха! Дорогая, ты всегда будешь…
Белл убрала волосы со щеки. Шок на лице Каспера сменился отвращением.
– Рана затянется, – сказал Каспер, отведя взгляд. – Я должен был проводить тебя в дом.
Белл решила, что настал момент прояснить намерения барона.
– Останься мы наедине, – сказала она, – это было бы слишком большим искушением. А я хочу в первую брачную ночь быть девственницей.
Наступило неловкое молчание. Наконец Каспер нарушил его:
– Видишь ли, дорогая, дело в том, что… – он замялся, – мама считает, что мы не подходим друг другу. Не может смириться с тем, что твои мать и отец… – Каспер осекся.
– А твоя мать – дочь священника!
– Если бы твой отец признал тебя, возможно, мама изменила бы свое мнение, – перестраховался Каспер.
– Если бы мой отец признал меня, – парировала Белл, – я никогда бы не снизошла до брака с простым бароном.
Она услышала приглушенное хихиканье. Фэнси с князем Степаном подслушивали в коридоре.
– Дай мне время, я попытаюсь переубедить маму, – сказал Каспер. – Если ты меня любишь, несколько недель вряд ли имеют значение.
Каспер – трус, прячется за материнской юбкой. Ищет любой предлог, чтобы не жениться на ней.
– Хоть несколько недель, хоть несколько месяцев – мне все равно. Я еще подумаю, выходить ли за тебя, – сказала Белл.
Каспер поднялся:
– Ну, как знаешь.
Как только Каспер ушел, Белл расплакалась. Хотя понимала, что ни барон, ни его мать не стоят ее слез. Зачем ей муж, который шагу не ступит, не спросив разрешения у матери?
И все же сердце ныло. Ведь ни один мужчина не женится на девушке со шрамом. А она так мечтала о семье! Придется удовольствоваться племянницами и племянниками.
Будущее казалось мрачнее нетопленого очага. Она нуждалась в чуде, как и ее анютины глазки.
Няня Смадж считала, что чудеса случаются каждый день. Дай Бог, чтобы покойная няня оказалась права. Только чудо может подарить ей мужа и детей.
– Сестра, – Рейвен прошла в гостиную и села рядом с Белл, – я слышала, заходил Каспер. Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо. – Белл печально улыбнулась и добавила: – Насколько это возможно в моем состоянии.
– С бароном ты никогда не была бы счастлива, – сказала Рейвен. – Ты еще встретишь мужчину, который тебя полюбит не за твою внешность, а за твою душу.
– Дай-то Бог! – Белл коснулась руки сестры: – Спасибо за то, что наложила мне швы на рану.