- А Пожар? Его тоже задумал DMR-28?
- Он вновь меня убедил, молодой человек. Гибель большей части населения была неизбежной, и Пожар выглядел наиболее быстрой, безопасной и безболезненной его формой. А Диммор - что? Да он, по-своему, неплохой парень. В целом, он как бы работает моим управляющим, выполняя инструкции DMR-28 и обеспечивая нас бериллоглассом. Меня такое положение вещей устраивает, да и Конфедерации нет причин на нас жаловаться. Хотите наказать виновных - накажите Моррида, а ещё лучше - этого DMR-28, кстати, купленного у вас же.
Вайтсмит, однако, был не из тех, кого легко сбить с толку или, тем более, переубедить.
- Не волнуйтесь по этому поводу, Рихтер. Теперь я хочу получить коды доступа к находящемуся в этом помещении пульту управления Причалом.
- Что вы планируете сделать, Вайтсмит? - глаза Рихтера подозрительно блеснули. В то же мгновение его руку пронзила адская боль, и он услышал звук ломающихся костей. Помня, что кричать нельзя, он всё же не смог удержать громкий стон.
- Вопросы задаю я. Мне нужны все коды доступа.
Рихтер, чей взор застилали слёзы боли, в этот момент осознал, что встретился с по-настоящему бессердечным противником. Даже общаясь с DMR-28, он не чувствовал такой пустоты. Ему также стало понятно, что мужество - не то качество, которое может сослужить ему хорошую службу. Слёзы обиды и жалости к себе выступили на его глазах, когда он понял, что так и не сможет проявить характер - пожалуй, единственный раз в жизни, когда в этом была необходимость. И он начал говорить. В этот момент слёзы облегчения потекли по его щекам.
6
Когда Ле Сажа вызвали во дворец, он не удивился. Моррид прислал за ним лет-атом с охраной - неслыханная по теперешним временам роскошь. Впрочем, он был министром, притом единственным министром, до сих пор проживающим за пределами Короны, а этот факт подразумевал определённые привилегии. Ле Саж оделся и, провожаемый любопытными взглядами встревоженных заместителей, один из которых на днях опять куда-то пропал, проследовал к лет-атому. Охрана держалась спокойно, не пытаясь взять его под конвой, но было заметно, что от этого их отделяет всего лишь малейшее неповиновение со стороны Ле Сажа, единственный малый повод. Он решил его не давать.
- Давно не видел подобных кретинов! - бросил он насмешливо, удовлетворённо отметив, как охранники стискивают зубы, едва способные сдержаться. Всё ещё улыбаясь, он залез в салон и приказал лететь.
- Давно не видел вашего господина.
- Нашего общего господина, вы хотели сказать. - Вкрадчивый голос, напоминающий о кошках, подтвердил худшие подозрения Ле Сажа: предстоящая встреча будет не просто визитом вежливости во дворец.
Он замолчал и за оставшееся время полёта не произнёс более ни слова. Когда лет-атом приблизился к Короне, оказалось, что та - отнюдь не венец, выступающий лишь периферийной оградой, но куда более крупное здание. Укрытое от любопытных глаз при помощи сложных оптических эффектов, создаваемых светопоглощающими и светоотражающими полями, оно насчитывало, как хорошо помнил Ле Саж, двенадцать этажей в высоту.
Их лет-атом снизил скорость и пришвартовался внутри ангара, расположенного за бериллоглассовой сдвижной дверью. Водитель отключил двигатель и с лёгким вздохом облегчения отпустил штурвал - их путешествие подошло к концу. Ле Саж, сглотнув, посмотрел назад: дверь ангара с едва слышным шорохом поехала обратно, восстанавливая целостность Короны и окончательно отрезав их от внешнего мира. Шансы Ле Сажа вернуться обратно живым уменьшались в той же пропорции, пока не стали равняться нулю. Он вышел наружу и закурил, стараясь не замечать, что охрана толпится вокруг него, готовая препятствовать попытке побега.
- Я проведу вас в тронный зал, - произнёс командир, чьё лицо с коротко подстриженной бородой почему-то показалось Ле Сажу знакомым. Где-то он его уже видел это лицо, хотя и довольно давно, но где именно, вспомнить уже не мог.
- Пойдём, - вздохнул министр культуры и образования.
В тронном зале их уже ждали: Радай, пропавший заместитель Ле Сажа, почему-то одетый в белую накидку, и, конечно, Моррид. Восьмирукий гигант, напустив на лицо загадочное выражение, восседал на троне, укутавшись в подбитую мехом мантию; на голове его красовалась корона, миниатюрная копия видимой части его летающего дворца.
- Вы свободны, Вельконн, - Радай жестом отпустил офицера охраны и повернулся к Ле Сажу. Его продолговатый череп необычной, продолговатой формы, был большей частью скрыт скрыт под чёрной фуражкой с красным околышем, оплетённым золотистым шнуром. Тяжёлые, грубые скулы и массивный нос почти скрывали глаза - невзрачные, серые, несомненно, являющиеся вместилищем убогой души дезертира, ставшего генералом. Форма цвета ночного мрака, на которой виднелись многочисленные кроваво-красные пятна в виде петлиц, обшлагов, лампасов и тому подобного, вызывала подсознательный страх и раздражение. По мнению Ле Сажа, такая цветовая гамма великолепно отражала суть деятельности тайной полиции: тайные расправы, пытки и убийства. Золотая отделка, несомненно, символизировала щедрую оплату данной преступной деятельности.
Радай уставился в Ле Сажа невидящим взглядом, словно видел его впервые:
- Вам знаком сей достойный молодой человек?
Официальный тон дал Морриду понять, что речь идёт о доносе, вероятнее всего, кто-то рылся в его дневниках. Кто-то, обменявший их на белый хитон и место у трона.
- Да, знаком. Это один из моих заместителей.
Кустистые брови Радая удивлённо поехали вверх:
- Вы не знаете его имени? - Ле Сажу внезапно стало смешно, но он действительно не мог вспомнить и имени своего заместителя, хотя неделю или две назад их официально представили друг другу.
- Радай, они меняются так часто- и при этом настолько бесполезны, - что я действительно не успеваю их запоминать. Это так важно?
- Отнюдь, Ро-Ле-Са, хотя и выставляет вас далеко не в лучшем свете. Послушник Наяш - а послушники Бога-Отца, известного под мирским именем Моррид, никогда не лгут - утверждает, что вы неуважительно отзываетесь о правительстве и его политике.
На этот раз Ле Саж нашёлся практически тотчас же:
- Если такое и было, я этого не припоминаю - у меня столько работы, дорогой мой Радай, что вы даже не поверите.
Радай никогда и ни за что бы не поверил, что на Гейомии ещё хоть кто-то работает, даже если бы его грудь украсили голографической Звездой за храбрость первой степени. Ле Саж, обычно считавший и третьестепенную храбрость излишеством, сегодня, однако, проявил несвойственную ему отвагу. Дерзко глядя в глаза Морриду, он решился задать прямой вопрос Коронованному Президенту:
- Моррид, что происходит? Разве не видно, что это всего лишь донос, что меня оговорили?
Моррид сменил позу и внимательно посмотрел на Ле Сажа:
- Роже, я скажу вам, что тоже кое-что пишу, конкретно - стихи. Вернее, я сочиняю, а компьютер записывает. Да, я пишу стихи - хотите верьте, хотите нет. Но! - Моррид угрожающе сжал в кулак верхнюю правую руку и ударил ею в ладонь левой. - Но, не считая возможным их обнародовать, я никогда не оставляю запись там, где любой раб, чьего имени я даже не помню, может её взять и похитить! - В словах Моррида была заключена правда, однако Ле Саж не хотел даже говорить с ним о том, что любой писатель нуждается в признании, что он нарочно вёл себя столь небрежно. Он предпочёл лесть.
- Поэтому вы - Коронованный Президент, а я - всего лишь министр.
Лесть любят все, даже Коронованный Президент, начавший именовать себя Богом-Отцом. Моррид улыбнулся в ответ:
- Хорошо, Ро-Ле-Са. На этот раз для вас всё обойдётся без последствий. К сожалению, я не могу в сложившихся обстоятельствах разделить с вами кров. Вы покинете Корону на лифте и воспользуетесь услугами общественного транспорта. Прощайте!
Ошеломлённый Ле Саж едва не потерял дар речи. В себя он пришёл только тогда, когда Радай взял его за локоть и вывел из зала. Писателю хотелось плакать и рвать на себе волосы от бессильной ярости.