Вместо боковых стен при свете люстр образовались веранды. Там, за широкими стёклами раскинулся пышный сад. Под синим небом, в лучах солнца шелестела листва, и зелень её пестрила сочными фруктами. Цветники радужными пятнами стелились по земле. Но ум сверлило понимание, что шагни я туда - а выйти в благоухающий сад невозможно. Прекрасный летний мираж... со сладким запахом жизни. Элегическая светлая грусть разрасталась в душе и шептала:
«Иди дальше».
Впереди меня ждала широкая раздвижная дверь - «путь», но я ненадолго задержался. Осмотрел развешенную у выхода картинную галерею - идейное воплощение победы зрелости над юностью. Картины были необычные. Стоило сделать шаг в сторону, и под иным углом зрения менялось само изображение. Улыбнулся, понимая, что тут собрана богатая коллекция моих несбывшихся мечтаний.
Например, книги моего авторства при шаге влево рассыпались, страницы вырывались и листопадом падали с картины на пол, напоминая о безрезультатности моего ярого увлечения. Писателем стать не удалось.
Огромная вилла на берегу Средиземного моря с видом на высокий маяк - исчезала, уступая позолоченную раму картины моему настоящему жилью - квартире с окнами, выходившими на «вечную сигарету» - дымящуюся трубу ТЭЦ.
Другая картина... Сверкающие горы золота вдруг рассыпались и, звеня, покатились по гранитному полу уже блеклыми копейками и рублями. Сделав шаг в прежнее положение, увидел, как копейки полетели обратно в картину, вновь создавая в ней золотые горы...
А прекрасная гетера, яркая девушка с обложки, коей я грезил в юности - ноги от ушей и хищный взгляд, легко превращалась в мою любимую, вечно всем недовольную «антигейшу», луноликую Айгуль, которая, впадая в ревность, глядела на меня, прищурив миндалевидные глаза...
Смеясь над добродушными шутками друзей, уходил от выставочных полотен к заветной двери. Створки её разъехались сами собой!
Поклонился друзьям и вышел... куда-то...
Тьма уже приучила меня к своему тайному дружелюбию. Теперь-то она подарит мне встречу с Айгуль?..
4.
Не успел пройти вглубь следующего мрачного зала, как вдруг кто-то неуловимой тенью подбежал ко мне и обнял. Со всех сторон стремительным ураганом кинулись на меня с поцелуями и объятиями... не мог разобрать кто. Слышал крики, вздохи, аханья...
Родственники! Им не понадобились фонари, чтобы озарять мне путь, они и сами светились изнутри - будто ангелы...
Все одновременно заговорили, обнимая и целуя меня.
- А мы-то заждались!
- Вот он, наконец-то!
Свет любви лился всё сильнее... Люди появлялись, казалось, из пустоты.
- Да меня-то поцелуй! Сто лет не виделись!
Не удержавшись, поскользнулся на гладком полу и сел на пятую точку. Меня окружали ясные весёлые лица; губы искали поцелуя, глаза блестели от слёз радости, десятки рук жаждали моих объятий.
- Я тебя ещё вот такусеньким запомнил! Совсем маленьким!
Одни родственники были ещё живы, другие, как и я, уже отошли к праотцам. Отец, мать, бабушки, дедушки, сёстры и племянники - здесь собрались все, кроме детей, которые у нас с Айгуль, увы, так и не родились. И саму Айгуль я здесь тоже не встретил...
А при силе света, излучаемой десятками «ангелов», не заблудишься.
Тёмный зал на поверку оказался нутром огромного... храма?! Стены его блестели, выложенные драгоценными камнями - синими звёздчатыми сапфирами (кольцо с одним из таких я подарил на серебряную свадьбу Айгуль) и кроваво-красными рубинами. Окружая купол ажурным венком, арки соединяли колонны, по которым вились виноградные лозы с гроздьями изумрудов цвета весенней травы.
Звёзды сверкали в тёмном куполе как настоящие, а его центр, где обычно восседал Христос, занял светловолосый Юнец в золотой одежде, в котором я узнал себя - подростка. Сидя на песочнице, как на императорском троне, Юнец взирал вниз и показывал кукиш, мол, весь мир у его ног, а вокруг него развернулось триумфальное шествие фантазий в виде сказочных фресок, персонажи которых несли подношения.