Так и вышло, за исключением разве что того факта, что благодаря той самой удаленности от центра, в котором кипит жизнь, Титов остался жив и теперь мог с безопасного расстояния наблюдать, как флот толланов с неумолимостью асфальтового катка давит остатки немногочисленных эскадр Федерации. И хотя умом адмирал понимал, что, даже будь он там, все равно ничего бы не изменилось, он все-таки ощущал себя предателем оттого, что не может встать рядом с гибнущими товарищами…
Правда, в отличие от простых обывателей, Титов заранее прекрасно знал, чем закончится сражение. Это для гражданских, видевших боевые корабли только в информационных программах, грозные звездолеты длиной в километр кажутся несокрушимым венцом творения. На самом же деле толланы, вошедшие в эпоху межзвездных перелетов как минимум на столетие раньше людей, технически далеко их обгоняли, и формальное преимущество земного флота в численности и классе звездолетов не играло роли. Линкоры Федерации по боевым характеристикам уступали даже легким крейсерам противника, и, как следствие, не способны были оказать серьезного сопротивления. А главное, те, кто стоял на мостиках человеческих звездолетов, тоже это понимали. Однако они шли в бой, поскольку у них был приказ, а за их спиной родной дом. И Титов знал, что поступил бы точно так же.
И ведь самое паршивое, не хотели толланы воевать. Эти существа, похожие на двухметровую помесь осы с пауком, на которую сел медведь, отличались редким миролюбием. Правда, проистекало оно больше из того, что толланы, до жути рациональные твари, считали войну делом крайне невыгодным и старались всеми силами ее избежать. А оборзевшие от безнаказанности земные правители приняли их поведение за слабость и полезли в бутылку, не просчитав возможных последствий. В результате наступил момент, когда толланы решили, что силовое воздействие становится экономически оправданным. Тут-то и улыбнулся землянам упитанный полярный лис, но сдавать назад оказалось поздно. Толланы привыкли всегда доводить начатое до конца, и раз уж решили уничтожить не в меру агрессивных приматов, значит, и впрямь уничтожат. Или, как вариант, пустят их на мясо – поедание врагов у них считалось вполне этичным.
Титов растер руками лицо. И что теперь делать прикажете? У него древней постройки крепость, старый линкор, не менее старый авианосец, пара крейсеров, больше напоминающих летающий антиквариат, три относительно новых и столь же относительно боеспособных эсминца, две сотни истребителей не первой свежести и пара десятков мелких посудин, от корветов до авизо. По масштабам космической войны меньше чем ничто. Самое логичное – сидеть тихонечко и надеяться, что не найдут. Но при этом как представишь, что твою родную планету выжигают до скального основания…
Если быть абсолютно честным, Титову было плевать и на Федерацию, и на президента Анкермана, и на планеты вроде Новой Швабии или Великого Иерусалима вместе со всем их населением. На сослуживцев… Нет, разумеется, к ним он относился совершенно иначе, однако, в конце концов, они сами выбрали свой путь. А вот родную планету надо было спасать любой ценой. Не зря все же его считали неблагонадежным. Вот только как спасать?
Впрочем, первый ход был ясен – сниматься с орбиты и на всех парах дуть к Малому Алтаю. Толланы в тот район не пойдут, во всяком случае немедленно. Они для начала ударят по промышленным и научным центрам, заштатные планеты их будут интересовать в последнюю очередь – все же их силы хоть и велики, но не беспредельны. Значит, первыми в этой войне падут крупные планеты, затем – Земля, и лишь потом начнется зачистка. Время есть, немного, но есть, а значит, и какой-то шанс имеется.
Все-таки дисциплина – великое дело. Подчиненные только что находились в ступоре, но, как только пошли четкие и недвусмысленные приказы, действовать стали не задумываясь. Все же авторитет у самого молодого из земных адмиралов был высокий, и помощников он натаскать худо-бедно сумел. Вот среди молодежи, особенно пилотов, через некоторое время начнутся брожения. Молодые офицеры всегда самые умные, а пилоты – те умные в квадрате. Индивидуальности, чтоб их. Но это начнется не сразу, и, когда до подчиненных дойдет, наконец, что задумал адмирал, поздно станет что-либо менять. Да и то сказать, к тому моменту даже полному тупице будет ясно, что война проиграна и надо спасать, что спасти удастся.
Адмирал и сам бы не смог точно сказать, просчитывает он варианты или просто успокаивает совесть. Тем не менее дело было сделано, и крепость, ощетинившаяся орудиями, перешла в режим пассивного контроля пространства. Обнаружить ее сейчас, насколько знал Титов, даже для радаров толланов становилось нетривиальной задачей. Технически ее можно было сдернуть с орбиты и утащить с собой, но эта здоровенная, почти восьми километров в диаметре, бронированная дура связала бы эскадру по рукам и ногам. Так что пусть уж висит, глядишь, еще и пригодится, равно как и расположенная на планете резервная техническая база. Целую вечность уже законсервированная, никому по большому счету не нужная, а вот теперь, может статься, окажется востребованной. Во всяком случае, если использовать планету в качестве пункта эвакуации. Но это в будущем, а пока что эскадра взяла курс на Малый Алтай.