Полезные побочные эффекты.
Запомните — должны страдать птицы, а не охотники.
Джордж Буш (младший)
В точном соответствии с тризовскими признаками сильного решения, у предложенного выше проекта есть несколько полезных побочных эффектов.
1. Проект «Русский мир» уже не только обсуждается на форумах Рунета, но и начал получать реальное воплощение: созданы фонды и выделены деньги на сохранение русского языка среди русскоязычной диаспоры. Все это очень ценно – русский язык красивый, богатый, востребованный, на нем писал Пушкин… Спросите себя, какую часть эмигрантов во втором поколении это привлечет? Ну, в Эстонии и Латвии за русский язык агитировать никого не надо , а в Великобритании, в США? Английский язык красивый, богатый, востребованный, на нем писал Шекспир…
Предложенный проект может стать важным аргументом в пользу сохранения русского языка в семьях эмигрантов, потому что окажется единственным способом получить действительно хорошее образование (даже наша нынешняя загнивающая школа – недостижимая мечта для многих стран мира).
2. Перевод комплекта роликов на языки друзей и союзников нашей страны может стать дополнительным аргументом в пользу сохранения и развития дружбы и союза (особенно если комплект будет расширяться и улучшаться).
3. Проект может иметь продолжение и в части высшего образования. Специальностей, конечно, очень много, но высшую математику и некоторые главы физики изучают многие студенты многих ВУЗов, и программы эти отличаются мало. Гуманитары тоже имеют свой «джентльменский набор».
Стандарт образования.
Мы увеличим финансирование втрое — с 50 миллионов долларов до 195.
Джордж Буш (младший)
Как мне кажется, основная идея обсуждаемого уже несколько лет стандарта образования такова: «Давайте уберем из школьной программы все, без чего можно обойтись». Спросите себя: «Без чего нельзя обойтись?» и вы останетесь с начальным образованием как с трубами на пожарище. И очень скоро нашим потомкам придется обходиться без самолетов, электричества, автомобилей, потом без отопления и водоснабжения, потом без чего-нибудь еще, и так дело дойдет до пещер, каменных топоров и плохо обработанных шкур.
Я предлагаю на время прекратить все споры на эту тему и в течение нескольких лет (срок должен быть четко назван) вернуться к уровню образования выпускников 1970 года (или 60-го, это не принципиально). Важно ни в коем случае не снижать эту планку. В какой-то год в каком-то городе все выпускники остануться без аттестатов? Оставьте их на второй год, это лучше, чем двигаться в сторону пещер. Те, кто жил еще во времена СССР наверняка не забыли, как у нас ослаблялись критерии качества или нормы ПДК: ну что поделаешь, придется считать эту вещь качественной потому, что иначе придется все записать в брак. А ПДК мы увеличим не потому, что такая вода безвредна для здоровья, а потому, что наши фабрики и заводы не могут поставить нормальные очистные сооружения. Не надо себя жалеть и прощать, а то последствия будут такие же, как при крахе СССР.
Как по заказу на моем любимом сайте inosmi.ru появился перевод статьи, опубликованной в журнале «Time» 17 ноября 1961 года «Что читает Иван?». Она показалась мне настолько важной и интересной, что я приведу ее здесь почти полностью (кроме не интересующей нас критики методов обучения чтению в американской школе):
Что читает Иван? (“Time”, США)
Деятели в сфере образования США не могут не признать, что Россия умеет готовить высококвалифицированных ученых и инженеров, но при этом они утешают себя теорией, согласно которой советские школы ничтожно мало внимания уделяют гуманитарным предметам, которые якобы в американских учебных заведениях преподаются блестяще. Английский профессор Артер С. Трейс-младший (Arther S. Trace Jr.), сотрудник центра по изучению России при Университете Джона Кэрролла в Кливленде, задался целью ‘развенчать эту иллюзию’.
На этой неделе вышла в свет работа Трейса ‘Что знает Ваня, и не знает Джонни’ (What Ivan Knows That Johnny Doesn’t), в которой он сравнивает учебники России и США по гуманитарным предметам. Профессор высказывает мнение, что этими дисциплинами в американских школах ‘преступным образом пренебрегают’, в то время как русские дети ‘получают гораздо более глубокие знания’ в этих областях.