Стихийно ведь все происходит. Один позвонит, предупредит, что приедет через час; другой и вовсе без предупреждения, а третий за неделю записывается. Таких Галочка, конечно, отмечала - в конце блокнота. Но эти господа - мелкая сошка. Не понимали, что, назвав время и день встречи, Финк тут же об этом забывал. Записывал в настольный календарь, но все равно забывал. Потому что начальство срывало все планы, а еще - всякие там друзья, обстоятельства...
Что еще?
Приехал Финк в обычном непонятном состоянии и настроении. Он такой человек: поутру его лучше не трогать. Входит в приемную, Галочка ему: "здрасьте", он может ответить, может не ответить. Посмотрит на нее туманным взглядом и проходит в свой кабинет. Ключи у него свои. А через пять минут Галочке но коммутатору:
- Зайди.
Галочка до сих пор от этого его "зайди", как от уведомления о сокращении, шарахается. А это он ее зовет сказать, чтобы она ему "Гербалайф"
несла, или чтобы кондиционер на другую скорость включила, или чтобы картину на противоположной стене поправила. Она к нему с готовым "Гербалайфом" несется, стакан на блюдечке, "Гербалайф" в апельсиновом соке настоялся, размок, загустел. Он пьет и слипшимися губами дает Галочке первые указания:
- Вызвать зама Бродского, потом Гиппиус из профкома, потом главбуха управления Вознесенского. Не забыть поздравить начальника снабжения Распутина с днем рождения, а кадровика Дзержинского состыковать с юристами.
Потом звонки, которые он должен сделать, а Галочка - набрать: начальник "Шереметьево-2", начальник таможни, ФАПСИ, Мосстройэкономбанк.
- Очень интересно, - притормозила Серафимова, - нельзя ли взглянуть на этот блокнотик?
Галочка принесла из приемной пухлую, но еще новую книжку. Нонна Богдановна открыла на последней исписанной странице, звонили: Минрадиопром, Катя, Вышеславцев, Овечкин, Приемыхов, Мария Олеговна из столовой с жалобой, что ее облили нарзаном, и так целый столбец.
- Изымаю, - вздохнула следователь.
- Да не надо, берите так, - обреченно махнула рукой Галочка и продолжила:
- Пришел Финк во вторник в обычном настроении. В светлом костюме, без куртки, уже повесеннему. Мужчины вообще верхнюю одежду не любят, особенно кто за рулем. Да, Финку полагается служебка, он на ней и ездит. Утром его водитель на работу привозит, а вечером он сам за рулем. Потому что по-разному день заканчивается, когда в пять, а когда и в двенадцать. Руководство, например, сидит, и ты сиди, жди, вдруг понадобишься. Мало ли выезды какие. А иногда он и не домой с работы едет, а еще куда-нибудь...
- Например?
- Ну, молодой же еще человек, неженатый, завидный жених. Рекспек-репсе-рексебентабельный.
- Да хороший человек был, - громко проговорила со своего места понятая, допивая свой чай с пряником. - Поорет иногда, но с кем не бывает? А кто теперь его заменит... Галь, под кого ты теперь?..
Серафимова строго попросила понятую подождать своей очереди, а потом высказываться.
- Какие функции у него были в Комитете?
Что конкретно от него зависело?
- Ну, если по-простому объяснять, он был представителем от государства в акционировавшихся предприятиях торговли. Вот, скажем, какой-нибудь там универмаг государственный говорит, что хочет приватизироваться, то есть коллектив хочет выкупить у государства свой универмаг.
Адольф Зиновьевич от начала до конца эту приватизацию контролирует. Участвует в комиссии по оценке основных фондов, подписывает план приватизации, договор с трудовым коллективом или там с лицом, которое этот универмаг покупает. Обычно государство говорит, что в течение трех лет универмаг или магазин свой профиль менять не имеет права и в его ассортименте обязательно должны быть такие-то и такие-то наименования.
Но это не главное. Когда предприятие приватизируется, сразу оно все выкупить себя не может.
Обязательно какая-то часть акций у государства остается. Вот управляющим этой частью и является государственный чиновник. В большинстве случаев Фиик, ну и другие управляющие, его замы.
Это только торговли касается.
- Хорошо объяснили, толково. Вы, Галочка, ценный специалист.
Не надо было это говорить, опять у нее нос покраснел и ноздри расползлись и запрыгали.
Слава Богу, косметикой не пользуется, сейчас бы потекло все и размазалось. Потому что на французскую денег нет, а наша... размазывается.
- Мне нужен будет весь список таких предприятий, - заметила Серафимова, - вся надежда на вас, Галя. Дальше, пожалуйста.
- Вот. Приехал Финк, выпил свой "Гербалайф". Я начала его соединять: кто сам прорывался по телефону, кого я вызванивала. Потом приехал кто-то, кажется, из ФАПСИ, знакомый его, приятель, очень любезный, бывший полковник ракетных войск. Шоколадку подарил. Я им чаю подала с этой шоколадкой, у Финка настроение поднялось, больше никто не приезжал, потому что в середине дня Финк уехал, сказал, что на встречу с Овечкиным, в ресторан.
- На обед?
Обедают они обычно вместе, в старой "Октябрьской". Это не очень близко, да отсюда вообще неудобно никуда добираться. Особенно на маши
не. Галочку пару раз туда возили пообедать, там нища домашняя, даже пирожки, даже бульон, и то домашний.
В уютных холлах на этажах диваны, столики, искусственные цветы. Охрана из госбезопасности, пропуск Овечкину и Финку - всегда пожалуйста. Цены на номера, против ожидания непосвященных, очень низкие, хотя апартаменты выдающиеся, в них все по-домашнему: обои в цвет обивке мягкой мебели и занавесей, в спальне мебель карельской березы, а в ванной - все сияет чистотой, везде полоски бумаги с надписью:
"desinfacted". У Торгового агентства на пятом этаже три номера. После обеда можно забежать, вздремнуть часок. Некоторые из членов команды девок таскают в почтенную гостиницу, но остальных это не беспокоит. Посмеиваются.
- После обеда Финк вернулся очень мрачный, работал с бумагами. Звонили ему, там записано кто. Я всех записываю, даже тех, кого сразу соединяю. Мало ли. Потом, часа в четыре, позвонила Катя. И он уехал.
- Какая Катя?
- Последнее время звонила очень часто. Кто такая, не знаю. Номер телефона у меня где-то есть. По первости записала. Звонила часто. Настойчивый голос, требовательный. "Здрасьте"
никогда не скажет. Просто: "Адольфа Зиновьевича", я как всегда уточняю: "кто, мол, его спрашивает?" Она: "Катя". Адольф Зиновьевич сразу трубку брал. Уж я-то приметила это. Никогда не скажет: "Я занят" или "Пусть перезвонит".
Словом, или эта Катя очень важная шишка, или зазноба. Я думаю, последнее.
Галя опустила глаза, и Серафимова поняла, что даже теперь, после произошедшего, она ревнует его к этой Кате. Где-то глубоко, как первая раковая клеточка, засела в ней эта ревность и боль.
Следователь пожалела, что этот вальяжный Финк не понял, не приметил, не распознал, какой клад работал рядом с ним.
- Вы не замужем?
- Почему вы спрашиваете?
- Вы очень привязаны были...
- Исключено. Я свое место знаю. Я уважала его очень сильно, - и вдруг она посмотрела прямо, открыто. - А врагов у него не было. Таких, чтоб убить...
Серафимова сказала Гале, что Финк был убит вчера в девятом часу чем-то вроде топора.
Понятые вскочили на ноги. Прямо Пат и Паташон, маленький до сострадания сухарик и грудастая эта, объевшаяся пряников, слушая про Финка, подступили к следователю:
- Это кто же в Госкомимуществе работать станет, если за взятки теперь топором будут убивать?! Что за безобразие! Ведь теперь разбегутся все, да и платят здесь не ахти! Ладно там из пистолета, но топором! Беззаконие!
- А много взяточников у вас числится? - уточнила Серафимова.