- Володя, вы побудьте с Виктором, а мы с Галиной Тимофеевной подойдем поближе к дому, - скомандовала Серафимова, - мы скоро.
- Может, вместо меня лучше Галя останется? - предложил Володя, но вспомнил, что распоряжения начальства - не предмет для дискуссий.
Вокруг коттеджа Овечкина забора не было.
Асфальта тоже не было. И хотя в доме еще происходило какое-то шевеление, Серафимова пошла по дорожке к машинам, стоявшим у крыльца, и набрала в пакетик земли с тропинки и близлежащей территории.
- Похоже, не то - один песок кругом. Эксперты разберутся, - сказала она Галочке, которая стояла за деревом напротив дома.
- Нонна Богдановна, - заговорщически шепнула Галочка, - вот этот вот ведущий с телевидения в кабинет Адольфа Зиновьевича сегодня продирался. Его не пустили...
Серафимова проследила направление Галиного взгляда. Прямо на них по аллее шла сладкая парочка: Овечкин и Юсицков. Они как раз вошли в полосу, освещенную сразу двумя фонарями.
Шли медленно, Овечкин поддерживал под локоть Юсицкова. Когда они успели выйти из дома, отойти на приличное расстояние и возвратиться? Хотя могли. Очевидно, Юсицков ждал здесь Овечкина, пока тот ездил к Мошонке.
- Господи, они же прямо на Витю идут, - испугалась Галочка.
Но путь им с Серафимовой уже был отрезан.
Овечкин и Юсицков находились посредине, как раз между Галочкой и Серафимой, а Володя и Братченко оставались с другой стороны, ближе к пруду. Овечкин повел Юсицкова прямо к скамье... Галочка и следователь двинулись за ними, но вовремя сообразили, что те могут в любой момент развернуться и пойти им навстречу. Местность была почти открытая, то там, то здесь росли елки и кустарник, но между ними лежали огромные поляны, освещенные луной и фонарями. Возле воды притаились высокие деревья. К своему удивлению, Серафимова увидела, как Овечкин и Юсицков сели на ту скамью, где, по ее подсчетам, должен был находиться изувеченный Братченко.
- Ну и парень вам достался, Галочка, - вздохнула она, - клад!
Овечкин плюхнулся первым. Братченко, лежащий под скамьей, подумал, что сейчас зад Овечкина сломает прогнувшиеся рейки, провалится и раздавит его ногу окончательно. Володя успел ретироваться подальше, за соседнее дерево, стоявшее метрах в пяти. А Братченко, увидев направлявшегося прямо на него Овечкина, смог только подняться, да и упал тут же в траву, подлез иод скамью. Голоса подходивших людей уже были слышны отчетливо.
- Едигей, нужно искать папки, - настойчиво повторил Овечкин свою последнюю фразу, - Сеня нас с глиной съест. Ты понимаешь? Значит, нужно этого сукина кота искать. Бабу его уже не спросишь. Переборщил, брат.
- Валерий Васильевич, да это не я, ей-богу, вы ж меня видели во вторник.
- Во вторник? Видел мельком. Ну, что ты мне лапшу вешаешь? Значит, твои ребята переборщили.
- Мои ребята ее не трогали, вы же знаете, мы только проверить квартиру хотели, они уже...
- Это меня не интересует. Проморгали парочку. Как это получилось?
- В понедельник перед обыском в агентстве Витьке Похвалову кто-то отсигналил, какой-то человек Филимоныча. А Витек был с ним на заседании ГГР, видно, скумекали, вот он и прислал жену. Она же рядом с агентством была, в соседнем подъезде. Витя звонит Наталье: так, мол, и так, чеши в агентство, забирай папки. А меня не предупредил. Я там сижу как олух, ничего не знаю, Наталья прибежала, мы папки в ее машину отгрузили, она мне и сообщила: жди гостей. Она за дверь, а тут уже следаки и спецура. Зверье.
- Интересно, почему я обо всем последним узнаю? Бережете вы меня, что ли?
- Рассказываю. Все утро во вторник я провозился на Дмитровке в Департаменте ГГР, то бишь - Главного государственного распорядителя, была трансляция, в перерыве я брал интервью у Семена Филимоновича.
- Знаю. Видел.
- Когда Мошонко узнал о пропаже папок, рассвирепел, пригрозил Похвалову, сказал, что тот сидеть будет, если пайки не найдет. Потом вообще понес на него, что он кому-то продался, и папки сам припрятал, и ментуру сам вызвал. Это при мне было, я в перерыве заседания интервью записывал. Мошонко приказал привезти Наталью к нему лично.
- А оператор?
- Оператор свой. Но его выгнали из кабинета, когда такой базар пошел.
- А Витек что?
- Витек оттуда сразу за жинкой попер на разборки, к вам в универмаг.
- Знаю! - грубо оборвал Овечкин. - Как произошло, что она в понедельник не к мужу поехала? Как вышли на Финка? Почему я раньше не знал, что она с ним... "худеет"?.. Ты вообще понимаешь, чем это грозит?
- У меня оператор толковый. Копытов. Он же корреспондент. Его теща - у Финка домработница, видела она, как Наталья к Финку захаживала. А как получилось, что она зятю про это сболтнула? Так это еще раньше, две недели назад выяснилось. Просто трепаться стала про любовниц Финка, ну и Копытов позже проследил. Сказал мне, я - Похвалову. Он два дня пил, перетрахал все, что шевелилось, а когда папки не нашли ни на даче, ни у подруги, ни в квартире, решили поехать, проверить у Финка. А там такое! Не мочили мои приватизатора. Никого не мочили. Мы только проверить хотели. Весь дом тормознули через телесигнал, чтобы Финка вырубить на иолчасика, а он и без пас был рубленный, как бифштекс. Еще бабка...
Юсицков тоже сел на скамью, закурил, перекинув ногу на ногу. Скамья еще больше прогнулась. Братченко зажмурился, уже можно было говорить, что собеседники практически сидели на нем. Но он не мог пошевелиться, сейчас в его ушлые раковины, от холода становящиеся постепенно речными, лилась важнейшая информация, проясняющая расследуемое дело. Не все в ней было попятно, но что непонятно, надо было запомнить. Что такое, например: "весь дом тормознули через телесигнал"? Зомбировали, что ли?
- Если твои не трогали, значит, Витек сам обоих порешил, - продолжал разговор Овечкин.
- А баня? Он же там был с нами?
- Ах да, черт! Но кто тогда?
- Может, по работе? - задумчиво произнес Юсицков. - Дачу Финка я только что проверил, там пусто. В квартире - ничего. В кабинет не подступишься, но думаю, вряд ли. Значит, кто убил, тот и забрал.
- Займись секретаршей Финка, писака, - предложил Овечкин, - и бабку эту через своего оператора-корреспондента уйми, я у следователя был.
Бабка у них главный свидетель. Я подумаю, что можно сделать. А папки и впрямь Похвалов не мог утащить. Но зачем тогда кому-то понадобилось убивать его жену? А может, все-таки он, из ревности? По времени нужно посмотреть. Он в баню часов в шесть приехал? Отмываться?
- Брось, Валера, - крякнул Юсицков, - какая ревность, он уже перебесился: за папки он ее и придушил. А потом с расстройства и Адольфа.
Ну и смотался с папками, надо бы найти.
- Сам объявится, пошли. Мне на работу завтра, - Овечкин тяжело поднялся со скамьи.
В эту минуту Братченко жалел только о том, что он не робот со встроенным в черепную коробку диктофоном. Когда джип Юсицкова отъехал от коттеджа, а в доме погасили свет, к скамье возле пруда стали подтягиваться "наши". Братченко никак не мог вылезти из-под скамьи, она будто прилипла к его бедру, конечности его закостенели и не шевелились. Куртка стояла колом. При ближайшем рассмотрении Братченко смахивал на бомжа: грудь его была измазана землей, задний карман брюк оторван, а штанины покусаны отважной "моськой" Буденного. Кроме того, он уже не чувствовал боли в ноге благодаря ночным заморозкам - заморозка была что надо. Калеку поднимали на забор с песней "Эх, дубинушка, ухнем". Зато в машине, когда Витя отогрелся и произнес свои первые членораздельные звуки, настал его звездный час...
Назавтра Серафимова взяла его с собой в следственное управление ФСБ.
СИСТЕМА
Прошла неделя. Юсицков продолжал находиться под негласным наблюдением оперативников из ФСБ. Овечкин - только на просушивании. Шло тесное сотрудничество со следственной группой ФСБ, возглавляемой Нестеровым. Тот просил Серафимову пока особо не трогать Юсицкова и Овечкина, не пугать.
Нестеров не хотел их пока трогать не только из-за расследования дела о торговле оружием: еще и таможенники присоединились со своими оперативными разработками.