- Витя, это не она...
- Я и сам уже понял, - расслабился Братчеико, отпуская старушку.
Та никак не могла вывернуть свою руку обратно, в человеческое положение, зло фыркала и извергала из себя проклятия. Братченко ринулся наверх. Галочка крикнула старушке:
- Идите сюда скорее!
Та заторопилась к выходу, но Галочка не дала ей выбежать.
- Держите дверь, нужно найти электрощит.
Свет в подъезде вспыхнул, старушка исчезла в проеме двери.
Братченко спустился быстро. Нет. Дверь вроде нетронута. Там, выше, на этажах лампочки горят. Но случайно или нет оказалась здесь старушка? Как она добралась-то так быстро с кладбища? Братченко отчалил на своей машине первым. Может, их две сестры-близняшки?
В квартире Эминых сначала никто не ответил, йотом открыл старик - Марк Макарович. Испуганный, он пропустил Братченко в квартиру. Тот обежал все комнаты, кухню и санузел: никого, кроме старика, в квартире не было.
Куда же делся стрелявший? Не померещилось же им все это!
Оставаться в подъезде было опасно. Поскольку жизнь Гали для Вити была дороже поимки преступника, он повел ее домой собственноручно.
Галочка все время оглядывалась и в конце концов опрометью побежала к своему подъезду.
Лифт распахнулся на ее лестничной клетке как раз тогда, когда дверь ее квартиры широко раскрылась от сквозняка и с грохотом захлопнулась.
Ошалевшие Витя и Галочка так и стояли, то ли отходя от грохота, то ли приходя в себя от самого факта распахнутой двери.
- Ты что, никогда дверь не запираешь? - осторожно спросил Братченко и вынул из кобуры пистолет.
Он поставил Галю в угол лестничной клетки, как старый фотограф, даже слегка приподнял ей подбородок. Потом отступил к двери и, вспомнив, что она закрыта, протянул к Гале руку, она должна была сама понять его жест. В своей ладони Братченко почувствовал шершавую лапу гамадрилы. Шутка. Нежную ручку возлюбленной.
Ключи зазвенели в его ладони, Братченко попытался всунуть пару ключей из связки в замок, потом понял, что эту заваруху надо кончать, тем более что ему надоело стоять на согнутых коленях с вытянутым вперед в одной руке пистолетом, и он по-русски долбанул ногой в дверь. Оказалось, так ласково, что не просто вырвал замок с мясом, а сорвал дверь с петель.
Галя из-за его спины трусливо пошутила:
- Может, зайдешь, чайку выпьешь?
Братченко, как учила его Серафимова, то есть подобно американским полицейским, пропрыгал всю квартиру, наставляя пистолет поочередно на себя в зеркале в прихожей, на себя в зеркале в комнате и на себя в зеркале в ванной. На кухне он направил пистолет на настоящего преступника, но его и там не оказалось. Это был маленький телевизор на холодильнике.
- Здесь кто-то был, - обреченно произнесла Галочка, садясь на кухонную табуретку, - что-то искали. Что все это значит? Мне грозит опасность?
- тоном леди, выбирающей в дорогом ресторане по карточкам дамских вин самое невероятное.
- У тебя нет оружия? - озабоченно спросил Братченко. - Для самообороны?
Галочка достала из сумочки пистолет. Маленькую дамскую короткостволку.
- Откуда? - ошарашешю посмотрел на нее Братченко.
- Из сумочки, - отшутилась Галя.
- Я серьезно, это не ты там, в подъезде?..
- И взлом в моей квартире я сама подстроила, - продолжила Галочка, - а теперь руки вверх.
Снимай джемпер, упаришься. И иди чинить дверь.
Я разогрею ужин. Пистолет муж подарил мне на свадьбу, разрешение имеется. И пустой он. Так, попугать...
СЧАСТЬЕ
Братчепко несло по волнам бурной реки. Он не мог ухватиться ни за один камень, ни за одну ветку. Вот сейчас ему надо бы действовать оперативнее, а он пошел чинить дверь. Что же он делает? Неужели такой трудный день был сегодня?
Ах да, ведь в него еще стреляли! Или в Галочку, или в Эмииу, но это неважно. Как неважно?! Это, кажется, как раз и есть то событие, после которого обычно вызывают милицию! Надо вызвать, тем более что он и сам... Братченко лежал на диване и сладко спал, когда Галочка вошла в комнату с подносом.
Через час он проснулся. Галочка сидела возле него на краешке софы. Витя посмотрел в окно.
На улице совсем стемнело.
- Который час? Меня же Серафима ищет!
Галочке не поправилась первая мысль мужчины, проснувшегося на ее софе.
- Тебе нужна Серафима или все-таки я?
Братчепко широко улыбнулся и потянулся, раздвигая руками пространство. Вспомнил про дверь.
Галочка помогала ему: подавала отвертки и молоток. Поддерживала дверь, когда Витя сажал ее на петли. Когда все было сделано, оказалось, что замок поврежден не сильно и, если выправить личинку, он заработает. Пока Братченко возился с замком, Галочка ушла в комнату. Через минуту он почувствовал на своем плече ее холодную руку.
- Витя, там опять... - шепнула Галочка, глядя на противоположную стену в комнате.
- Лицо? - переспросил Братченко ей в тон.
- Нет, не лицо. Там шорохи, брякнуло что-то.
У него там ванная, значит...
- Значит, помыться кто-то зашел, - пошутил Братченко. - У вас что, мыши?
- Нет, мышей нет, потравили и зацементировали.
- Значит, духи.
Братченко еще продолжал шутить, но уже шел в комнату, тихо прикрыв входную дверь, которую он наконец-то отремонтировал. За стенкой снова что-то звякнуло.
- Запрись, - только и услышала она, и Братчепко вылетел из квартиры.
"Если это опять бабка, - думал он на бегу, - я с ней что-нибудь сделаю, я над ней надругаюсь!"
Витя вбежал в соседний подъезд, там опять был выключен свет. На сей раз под ногами захрустело тонкое ламиочное стекло. Поколебавшись секунду, он выбрал пеший путь наверх, ибо звук движущегося лифта выдал бы его приближение.
На всех лестничных площадках царил мрак.
Братчепко то и дело натыкался на него, отодвигал в сторону и мчался дальше ввысь. Если бы на его пути возник отсутствующий лестничный пролет, он бы этого и не заметил. На верхней площадке он на ощупь отыскал дверь в квартиру Финка и попробовал пальцами, не откроется ли она. Дверь плавно отодвинулась, и Братчепко оказался лицом к лицу с опасностью.
Он шагнул в квартиру, изо всех сил тараща глаза. Нащупал выключатель. Свет больно ударил по глазам. В холле было пусто. Братченко выставил вперед пистолет и, прокашлявшись, спросил:
- Кто здесь? Выходи!
Ему никто не ответил. Зловещая тишина окутала всю квартиру, сквозь запертые евроокиа с улицы не проникал ни один звук. Братченко прикрыл входную дверь и на цыпочках, стараясь не скрипеть паркетом, прошел вперед, зажигая свет во всех комнатах: заглянул в спальню, в гостиную, в кладовую и на кухню. Везде было пусто.
И тогда он нажал на выключатель возле двери в ванную комнату, спрятался за дверной косяк и приоткрыл дверь.
...ИЛИ НЕТ
То, что увидел Братченко, могло бы вывести из строя даже Евдокию Григорьевну Эмину - фронтовичку и медработника.
Так получилось, что когда в двери образовалась щель, взгляд Братченко был устремлен скорее вверх, чем вниз. Именно на потолке лежал истекающий кровью человек и смотрел на Братченко мертвым взглядом. Голова его была неестественно вывернута, ноги поджаты, а руки - руки вцепились в потолок нужно же ему было както держаться. У Братченко закружилась голова.
Такого он еще не видел. Только через две минуты, все еще не решаясь войти в ванную - а вдруг он свалится на голову, - Братченко догадался, что убитый лишь отражается в зеркальном поголке ванной. И Братченко опустил взгляд.
На теплом кафельном полу, раскинув руки, лежал Юсицков. Это был он, тележурналист, ведущий острых передач цикла "Мир глазами убийцы", плавно превратившегося в цикл "Мир глазами убитого". С проломленным темечком лежал Юсицков на кафеле и смотрел на Братченко.
Витя понял, что и сам уже пару минут пялится на Юсицкова, сплюнул и пошел к Эминым - звонить Серафимовой.
ИСКОВОЕ ЗАЯВЛЕНИЕ
В "Китайгородский"
межмуниципалъный суд
города Москвы
от гражданки Эминой
Лолы Закариевны
Я, Эмина Лола Закариевна, прописанная по адресу: улица Солянка, д. 345, кв. 38, имею мать Эмину Евдокию Григорьевну, 1924 года рождения. Моя мать ведет себя последние месяцы странно, она дает неадекватные комментарии происходящего, не понимает обращенных к ней вопросов, несвязно выражается. На прошлой неделе, на похоронах соседа, она схватила его за ноги, когда гроб уже поехал из зала в отделение кремирования, и сорвала похороны почтенного человека. Потом создала ситуацию, угрожающую здоровью людей, в подъезде собственного дома, меня выгнала из квартиры, сопровождая тумаки нецензурной бранью. Жизнь у нее была сложная, она инвалид второй группы по диабету, а тут еще убийство в соседней квартире человека, чьи похороны она потом сорвала. Она замкнулась в себе и ни с кем не разговаривает.