Но мальчишеские драки во дворе – это не так страшно. Зачастую соперники бывают друг другу под стать: некрепкие кулаки, тонкие руки. Но совсем другое дело, если не можешь дать сдачи. Я был совсем маленьким, когда меня избил собственный отец. Избил жестоко. За какое озорство – уже забыл. Зато прекрасно помню, как мы с мамой, крепко обнявшись, сидели в запертой изнутри ванной. Мы боялись, что это не конец. Отец тогда напился крепче обычного, и мы не знали, что ждать. Чувствуя, как мамины слезы капали мне на щеки, я пообещал себе: такого в жизни больше не должно быть.
Возможно, именно поэтому жизнь, полная ярких эмоций, сосредоточилась у меня за пределами дома. Там, на улице, поджидали не только «недоброжелатели», но и много настоящих друзей, готовых пуститься со мной в любую авантюру. В детстве я ни разу не ездил в пионерский лагерь. И меня это нисколько не смущало. Река и лес были в шаговой доступности от дома. Мы много плавали, рыбачили, ходили в лес и занимались спортом. Я был беспечным мальчишкой и совершенно не осознавал, где работает моя мама и насколько это серьезно. А она была судьей района. Я же мог прибежать к ней в суд прямо с улицы летом. Самый настоящий папуас. Чумазый, полуголый, в одних шортах, к которым на шнурок привязаны ключи от дома. Зимой мог появиться у мамы на работе с разбитым лбом, из раны все еще сочилась кровь – покатался с ребятами на горке.
В детстве, приходя к маме на работу, я часто общался с ее коллегами, с адвокатами, с прокурорскими работниками, с милиционерами, так как они работали в одном здании. Меня пускали в камеру, катали на мотоцикле. Атмосфера всегда была очень доброжелательной. Они даже дружили семьями. Иногда делились байками из профессиональной жизни. Рассказывали их, конечно, простым языком, чтобы понял и ребенок. Житейские истории о добре, зле и справедливости. Случалось мне и тихо сидеть в углу на настоящих заседаниях суда. Каждый раз я удивлялся, слыша, как мягкая по своей сути мама с профессиональной твердостью выносит строгие приговоры.
Как-то я рыбачил на реке. Ко мне подошел немного странный человек, попросил удочку. Что ж, мне не жалко – одолжил на время. Он сидел долго, клева почти не было. Я уже откровенно скучал, да и пора было домой. Но, похоже, мужчина и не думал возвращать мою вещь. После очередной – десятой или двадцатой – просьбы он резко повернулся и со всего маху хлестнул меня моей же удочкой. Какая ужасная обида была тогда. За что? Ведь я же ему ничего не сделал. Несправедливо! И вот, спустя несколько месяцев, сидя в суде, я вдруг увидел, как под конвоем вводят этого типа. Глядя на него пристально, я думал: указать ли на него пальцем и заявить, что он и меня обидел? Но промолчал, уже тогда начиная понимать, что такое суд и зачем он нужен. Поскольку этот мужчина оказался здесь, то это и стало для меня торжеством справедливости. Справедливость очень важна.
Если ты следуешь голосу правды в своих мыслях, действиях и поступках, то можешь относиться к людям без предубеждения. Я считаю это самым главным качеством любого руководителя.
Улица всегда была частью меня. Даже когда я пошел в школу – моя уличная жизнь оставалась важнее получения знаний. Признаюсь, в учебный процесс я погружался без особого усердия. Куда важнее казалась активность, словно во мне работал моторчик. На недавней встрече выпускников выяснилось, что многие до сих пор помнят, как с первого класса я стал одним из лидеров. Даже припомнили, что в школьном спектакле роль короля досталась именно мне. Как полагается: с королевой, свитой и оруженосцами. Хотя ни о чем подобном я и не мечтал. Ни в детстве, ни сейчас – никогда не думал о богатстве, о деньгах. И вообще не относился к витающим в облаках мечтателям. Сначала хотел стать космонавтом, как и миллионы советских мальчишек. Потом – футболистом. Но в этих детских мечтах не было осознанной страсти. Она появилась лишь в 15 лет, когда мой мир рухнул.
Но пока я еще был наивным мальчишкой, которому нравилась его жизнь, его негласное лидерство среди сверстников. В подростковом возрасте это кажется очень важным. За право лидера я не дрался и не защищал его, подминая под себя других. Как я уже говорил, корпеть над учебниками было не для меня. В отличие от спорта. Наш тренер видел мою неуемную активность и помогал развивать потенциал. Сначала я стал капитаном футбольной команды младшей группы. Но этого казалось мало. После нашей тренировки на поле приходили старшие. Когда мои сверстники уже переодевались и шли домой, я оставался и играл со взрослыми ребятами.