ЧжуВон улыбается, ошарашенная мама, которая тоже заглянула в чат, не знает, что и думать. Потешаюсь над обеими, делая вид, что меня развеселила тема чата. А то обидятся.
Там в чате правильно про охрану сказали. Мы её через пару дней организовали, задействовали возможности ГаБи. Она даже от денег отказалась, а я настаивать не стала. Всё равно это ненадолго, получит же СунОк когда-нибудь права.
Охрана онни это не всё. Не зря русские говорят, что спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Если власти и полиция не может справиться с проблемой, приниматься за дело придётся народу. Надо только его организовать.
— Во всей этой истории, онни, есть один положительный момент. Огромный.
Мама и СунОк смотрят на меня с надеждой. Мне не жалко, сестра всё-таки, хоть и глупая курица.
— Попка СунОк и, правда, соблазнительная для мужчин. Ты, онни, сильно похорошела. И вообще, на тех снимках ты выглядишь потрясающе (чуть-чуть преувеличиваю). Главное, занятий не бросай. А ты, мама, проследи, я не всегда смогу быть рядом.
СунОк неуловимо меняет флюиды своей пылающей физиономии. Кроме смущения и почти исчезнувшего стыда, начинает излучать удовольствие. И мама улыбается, глядя на неё.
Перед сном.
— Как там у тебя дела с киностудиями?
— История повторяется, — ухмыляется ЧжуВон. — Ты права, Юна. Это неплохой бизнес, я всего за пару дней заработал полсотни тысяч долларов. Думаю, ещё парочку, а потом по второму кругу пойду.
— Так и научишься зарабатывать, избалованный мажорчик, — изогнув ножку, вожу кончиками пальцев по его животу и груди. Кстати, неплохое упражнение для поддержания себя в тонусе.
— Тебе пора в салон, — ЧжуВон ловит ступню в мягкий захват, — на прошлой неделе пропустила.
— Завтра вечером отвезёшь меня?
Вроде можно и не спрашивать, но мало ли…
Конец главы 9.
Глава 10. Попытка укусить
26 августа, пятница, время (омское) — 17:40
Омск, Тимуровский проезд 10, Омская школа художественной гимнастики.
— Девочки, по два раза прыжок жатэ шпагат! Потом к стенке, отработать основные растяжки и свободны! — громко и без видимого напряжения командует монументального вида высокая дама. Стайка из восьми девочек 11–12 лет выстраиваются в редкую колонну у одного конца спортзала и по одной начинают старательно выполнять тренерскую команду.
Монументальная дама подходит к взрослой девушке, зачем-то забредшей в зал, занятый младшей группой. Хотя девушка в сарафанчике и босоножках, а не в спортивном купальнике. Тренерша садится рядом.
— Здравствуй, Лена. Что-то вид у тебя, как у сомневающейся невесты. То ли выходить замуж, то ли получше жених найдётся?
— Здравствуйте, Полина Григорьевна. Та корейская миллионерша прямо напирает. Дала срок до понедельника. А я что-то…
Полина Григорьевна молчит. Потом, решившись, спрашивает:
— Лен, ты в курсе, что школа… как бы это сказать? — женщина мнётся недолго. — Выгодоприобретатель.
— В каком смысле?
— Значит, не знаешь… если согласишься, школа немалые деньги за тебя получит. О сумме умолчу, сама точно не знаю.
— Как-то это не очень, — немного хмурится Лена, — крепостной себя сразу почувствовала.
— Глупое чувство, — усмехается наставница. — Тебя никто в кандалы не заковывает, на всё твоя воля. И ты хоть понимаешь, какие деньги государство на вас тратит? Да, я знаю, что и ваши семьи какие-то расходы несут, но это копейки. И если появляется от вас какая-то отдача, то почему нет?
Девушка вздыхает и молчит. Выражение лица у неё необычное, его можно назвать упрямой нерешительностью.
— Лена, что тебя смущает? Контракт тебе царский предлагают, разорвёшь его в любой момент.
— А вы?
— Школа? Да ничего страшного, кого-нибудь другого пошлём. Сама б полетела, но муж воспротивится, — тренер улыбается и окончательно становится понятно, что не такая уж она и грозная. Или не всегда.
— Извини, Лен, не могу удержаться, — женщина продолжает улыбаться, — тебе какую зарплату предлагают?
— Ой, Полин Григорьевна, хоть вы не начинайте! — вспышка раздражения сметает с девичьего лица выражение упрямства.
— Что так?
— Родственники достали. Проси больше, проси больше, — кривится девушка, кого-то цитируя. — Я вообще ещё ничего не решила!
Пару минут они молчат.
— Знаешь, Лен, я — счастливый человек, — говорит женщина, кивая прощающимся девчушкам, уходящим в раздевалку. — Недавно это поняла. Мы можем жаловаться на маленькую зарплату, какие-то неудобства и неурядицы, но мы — счастливые люди. У нас, у меня, есть ученицы. И многие из них достигли заоблачных высот. Понимаешь?
Девушка внимательно слушает.
— У тебя появился такой же шанс обзавестись учениками. И вдруг получится что-то большое и заметное? Зарабатывать деньги это неплохо. Но для счастья мало. Для счастья нужна гордость за отлично проделанную работу.
— А вдруг у меня не получится?
— Не попробуешь — не узнаешь. На административную работу не ходи. Ирка вон, попробовала, никак отплеваться не может. Завхоз это не для нас.
— Ничего себе завхоз, зампрефекта! — восклицает девушка.
— Высокооплачиваемая работа завхоза, — спокойно парирует тренерша. — Дорожное покрытие, вывоз мусора, уборка снега… Ни уму, ни сердцу. Потому Ирка оттуда и сбежала.
— И что, кроме как в тренеры идти, мы ни на что не способны? — задиристо спрашивает Лена.
— Почему? Наверное, способны. Но вы уже наполовину готовые тренеры. Вам даже авторитет зарабатывать не надо. Он у вас уже на уровне Эвереста. Авторитет для тренера — первое дело. Ученики должны каждое слово ловить. И показать можешь, наглядный пример всегда перед глазами. Зачем такую мощную базу на помойку выбрасывать? Только если выяснится полное отсутствие таланта к нашему делу.
Через полчаса они вышагивают по набережной. Жарко, но от Иртыша, несущего свои непрозрачные воды всего в паре десятков метров, ощутимо веет прохладой. Женщины останавливаются в одном из летних кафе, густо усеявших берег.
— Сама бы туда отправилась, — что-то прикидывает про себя Полина. — Уговорила бы своего Мишу, потерпел бы ради таких денег.
— Не согласится она, — качает головой девушка. — Насколько я поняла, ей нужна действующая спортсменка или только что закончившая карьеру.
— Знаю. Но если никого не найдём, то примет и меня, — вдруг Полина возбуждается и на время отставляет вазочку с мороженым. — А ты знаешь, эта миллионерша, как её…
— Агдан.
— Да. Она, оказывается, здорово поёт и танцует. Дочка случайно наши разговоры услышала и тут же мне наушники нацепила. Она на разных языках поёт, первый раз такое вижу. На японском, английском, французском. Не считая своего родного.
— В Европе большинство населения двуязычное, — равнодушно пожимает плечами Лена. — Обычное дело, когда какая-нибудь немка или шведка поёт на английском.
— Да? — успокоившаяся Полина возвращается к своему мороженому и усмехается. — Но на японском твои немки точно не поют. И голос у неё очень приятный. Кстати, по нашей линии тоже что-то может, очень гибкая.
— Со мной она по-русски разговаривала, — вспоминает Лена, — и на английском говорит лучше меня…
— Видишь, какой она интересный человек!
— Сватаете, Полина Григорьевна? — слабо улыбается девушка.
— Боже упаси! — открещивается женщина. — Больше себя уговариваю. Не согласишься, я буду напрашиваться.
— А вот соглашусь! — Лена вдруг показывает язык своей наставнице.
2 сентября, пятница, время 19:05
Особняк Ким, остеклённая веранда, выходящая в сад.
МуРан со своим ординардцем ИнХе смотрит новости по KBS. ИнХе морщится и кривится. По одному её лицу можно догадаться, кого они видят сейчас и слышат.