— Наличными ему отдай, — выдаю под роспись в кассовом ордере приличную стопку купюр и бланк для получателя аванса. Бухгалтерия это очень муторное и заорганизованное дело.
— А зачем тебе контракт на три фильма? — безуспешно пряча пытливость, вопрошает Стив. — Хочешь три фильма снять?
— Нет, — у меня в планах только два. Три это я планирую с запасом. Не собираюсь вечно стричь купоны с «Терминатора», чем так любят заниматься в Голливуде.
— Обычное дело, Стив. На всякий случай. Вообще-то я просто планирую продать эти контракты. Так что этот пункт тоже в договор включи.
Стив понятливо кивает. Раньше и в Америке было жёстко. Почти как сейчас в Корее. Контракт со звездой заключается на заре карьеры и на долгий срок. И если звезда вспыхивает ярко, то контракт, ещё вчера казавшийся роскошным, скукоживается до нищенского. Становится очень тесным. Так что я ещё добрая. Всего один фильм мой Арнольд будет батрачить у кого-то. Два — у меня. Но то, что в проекте два фильма, Стиву знать незачем.
Окончание подглавы.
Глава 10.2
4 сентября, воскресенье, время 10:20.
Агентство «Music Modern», репетиционный зал.
— А вот и ИнЧжон! — на моё объявление девчонки щебечут с удвоенной силой. И тут же требуют продолжения разнузданного фотовакханалии.
— ИнЧжон сниматься не будет! — объявляю я. — Слишком поздно пришла.
А то знаю я эти девичьи счёты. На птичий, то бишь, девичий гомон ответствую веско и хладнокровно.
— А как вы с ней сниметесь? Вы уже выбирали себе пару. Кого-то будете заменять? Хотите обидеть кого-то? СонЁн? БоРам? Давайте сделаем одну общую и всё.
Снялись всей группой, и коронки, и фанатки. Переодеваться коронкам запретила и сама не стала. А то бы это дело на три дня затянулось. Зато теперь за полтора часа обязательная программа вознаграждения самых смелых фанаток заканчивается, и я выставляю их вон. Они действительно храбрые девочки. Кореянке позволить себя сфотографировать под юбкой, это нечто запредельное. Возможно, я даже недооцениваю их преданность.
— А можно мы ещё с вами побудем, ЮнМи-сии? — клянчит самая бойкая. Ага, аппетит приходит во время еды.
— Нельзя, — да, слабину давать нельзя, иначе они нас до смерти затискают. — Вы что думаете, я просто так «Корону» собрала? У нас деловое совещание сейчас будет.
Бойкую утаскивают более скромные подружки. А чего им? У каждой будет плакат с двумя айдолами из «Короны» на выбор. Только на одном меня нет, кстати. И то, девочка очень разрывалась между мной, ДжиХён и ХёМин. Плакаты с нашими автографами получат в течение недели, и будет у них предмет зависти всех знакомых и друзей.
— Аннён, госпожа Агдан, — прощается и фотограф, сворачивая свои принадлежности.
12:30 закрытый пляж близь Иньчхон.
Девчонки поддержали моё предложение выбраться на свежий воздух. Порезвились на песке, поплескались в море, но недолго. Лично у меня настроения нет, слегка штормит, вода в лицо, нуегонафиг. Сидим в летнем кафе, обедаем. ЧжуВон и несколько охранников, что сидят поодаль, с нами.
— Нет, девочки, вы в Америку не поедете, — поделилась планами экспансии в США, девчонки сразу возбудились, теперь вот остужаю их пыл. — Ни японский, ни французский репертуар там не пройдёт.
— В Канаде есть франкофоны, — вставляет пять вон КюРи.
— Да, но Канада очень маленькая, — на мои слова КюРи фыркает, чуть не расплескав сок, остальные переглядываются. — Девочки, вы деньги получаете не с территорий, которые в Канаде огромные, а с людей. А население в Канаде до сорока миллионов не дотягивает, Корея и то больше.
Девчонки перестают улыбаться и переглядываться, с трудом укладывая рядом в голове плохо совместимые понятия: Канада и маленькая.
— Франкофонный Квебек ещё меньше, — добиваю я. — С точки зрения шоу-бизнеса Канада — ничтожная провинция, где нам ловить нечего.
— Франция вроде не намного больше Канады, — умничает БоРам.
— Франция вся франкофонная. Плюс Бельгия по-французски говорит, часть Швейцарии, Эльзас и Лотарингия… в Европе найдётся не меньше восьмидесяти миллионов человек, для которых французский язык родной или хотя бы не чужой.
Добиваем обед.
— Если кто-то из вас и поедет в США, то в виртуальной форме…
— ЮнМи! — перебивает БоРам. — В США много латинов!
— С одной «Перке те вас» нет смысла ехать, а больше у меня ничего нет. Вот эту песню, наш с ИнЧжон «Performance», что-то ещё, всё втиснем в один диск и «Sony Music» распространит по всей Америке, — лукавлю, есть у меня «Бессаме Мучо», но эту песню я придержу для себя. БоРам не вытянет. СонЁн так-сяк, процентов на семьдесят. Но я — на двести!
— Кстати, ИнЧжон! Дорабатываю «Performance». Он будет длиннее в два с половиной раза, надо репетировать. Ты в деле или искать тебе замену?
Конечно, она не отказывается.
— Так что, концертов в Америке ты давать не будешь? — спрашивает СонЁн.
— Буду. Но репертуар будет по большей части мужским. Мне мужские голоса нужны, причём местные, в Корее таких нет. Кордебалет до ума доведу, тоже повезу. Вам подтанцовку не предлагаю, для вас слишком мелко.
— Вот так и заканчивается карьера, — вздыхает ХёМин.
— Жизнь это не только карьера, — хандрить я им не дам. — Вот родишь детишек, представь, как они будут гордиться своей мамой, которая когда-то блистала на сцене. И не только в Корее, но и в Японии и во Франции.
— Да, — хихикает ДжиХён, — ты первая, ХёМин. Госпожа Агдан (мой долгий взгляд ехидна игнорирует) взялась за решение демографической проблемы, давай ХёМин, действуй.
— А ты?! — вмешивается БоРам. — Ты что, не будешь решать демографическую проблему?
— Будет! — строго говорю я. — Не рожать девушке с такими ножками это преступление против всей нашей кривоногой нации!
— ЮнМи!!! — хором обижаются за кривоногую нацию все коронки разом.
— Хорошо посидели, — говорю ЧжуВону уже в машине по дороге домой.
— Это поэтому они за тобой по всему пляжу гонялись? — ржёт пацак.
— Но ведь не догнали…
Девчонки перестали за мной бегать, когда я их спросила, следят ли за курсом датакоина. А он в последнее время снова резко начал прорываться наверх. И пару дней назад пробил уровень в сто долларов.
Усиленно бегать и при этом высчитывать барыши дело совершенно невозможное. Даже при умножении на круглое число. Тем более, на такое, с двумя нулями. Хихикаю при воспоминании, у них как-то разом ноги отказали, когда они поняли, что у них на руках почти миллион долларов, который они купили за десять тысяч. А у Борамки, маленькой и хитрой, два с лишним вечнозелёных лимона. А у кое-кого меньше. Например, у нахмурившейся ИнЧжон, которая протянула время и купила уже не за доллар (с маленьким хвостиком), а за полтора.
— Чжу, а ты в курсе, что мои датакоины сейчас на четырнадцать миллионов долларов тянут?
Машина еле заметно виляет. ЧжуВону приходится делать усилие, удерживая себя и машину в руках.
— Ничего себе, у тебя резервы… — бормочет он. Три раза «ха», они ещё раз в двадцать-тридцать раз вырастут. Это сколько у меня будет? Миллиарда три-четыре? Хотя вряд ли. Вывод таких денег из датакоинов обрушит его курс. Но датакоины сами по себе можно использовать, как деньги. Собственно, это и есть деньги.
— И чего я их не купил, — опять бурчит пацак.
— Так купи, — хладнокровно советую я. — Тысяч на пятьдесят-сто. И балуйся с ними на бирже в свободное время. Датакоин будет расти, это долгосрочный тренд. Лет на пять, точно. При резких скачках вверх — продавай, при откатах — покупай. Хотя чего я тебя учу, сам знаешь.
5 сентября, понедельник, время 13:10.
Агентство «Music Modern», кабинет Агдан.
— Это чо за нахер!!! — непроизвольно перехожу на русский, он лучше всех подходит для таких вопиющих случаев.