Ирка дала слово, что никому ни слова, хотя и уверила меня, после такой встречи у проходной, никто в это не поверит. Я ей сказала, что это их проблемы и отключилась.
Где включается свет я так и не нашла, и момент, как его включил вчера Роман тоже упустила. Поэтому пришлось раскрыть шторы. Лето, светлеет рано, искусственный свет в принципе оказался уже не нужен.
Пользуясь отсутствием Ромы, отправилась в ванную комнату, которая, как в кино, находилась тут же за коричневой дверью. Весь дом Ромы был в этом цвете, даже его питомец, своей окраской вписывался.
Пятнадцати минут мне хватило за глаза. Это не на даче, где для душа приходилось сначала воду греть, а потом заливать в бак. Нарядилась опять в любимый халат Романа, который ему мама подарила и пока сушила полотенцем волосы, решила осмотреть комнату более детально. Первым объектом моего интереса стала перевёрнутая картина. Повернув её, едва не шлёпнулась на задницу. Внутри такой холодок, а по рукам и ногам вата. Ладошки тут же вспотели. Брюнетка, сидевшая в кресле, вполне могла бы считаться моим портретом. Не копия прям, но очень похожа, а если учесть, что это не фотография, а портрет, да ещё и маслом, в котором наверняка есть огрехи художника, то, как с меня рисовали. Я не могла оторвать взгляда, даже перевернула портрет полностью и глазами нашла место, где он висел. Прямо напротив кровати, между двумя окнами. В этот момент дверь неожиданно распахнулась. И я была бы счастлива видеть на пороге комнаты Соню, но это оказался Роман.
— На меня похожа. — только и смогла сказать, внутри так туго всё скрутилось в один сплошной клубок страха, от понимания почему именно я.
— У вас глаза разные. — Роман подошёл ко мне и мягко отстранил от портрета, чтоб перевернуть его обратно к стене. — Извини, не успел убрать. — сказал и замер, не отрывая рук от рамы, словно сожалеет, что снял, что перевернул, что я увидела.
И…это задело.
— Красивая девушка. Это же непросто рисунок? Чей это портрет? — ещё когда дверь распахнулась, я надеялась, чтоб это была Соня, потому что ничего не хотела знать об этом портрете и о том, кто эта девушка, а сейчас, наблюдая за реакцией Романа, хотела знать всё.
— За простой рисунок я бы извинятся не стал. — он отпустил раму, словно обжёгся, при всей его змеиной, ленивой плавности, это было резко, неожиданно.
— Расскажешь о ней? — спросила мягко не настаивая.
— Да я расскажу. Пройдём в кабинет. — он подхватил портрет за жгут, на котором тот весел, и мягко взял меня под локоть, всегда так берёт, не держит, а прикасается.
Мы дошли до кабинета, Роман пристроил портрет девушки на стул, напротив своего стола и весь рассказ, потягивая из стакана тёмного цвета алкоголь, почти не отводил от портрета взгляда.
— Её звали Настя. Вы действительно с ней очень похожи, но у тебя глаза другие, карие, у Насти они были оливковые. На этом портрете не получились, художник краску подобрал не ту, она ещё и потемнела со временем. Познакомились с ней так смешно, она по рынку шла и лист пенопласта тащила, ветер вырвал и мне на лобовое, я как раз с парковки выезжал. Вышел из машины, её увидел и пропал. Закрутилось очень быстро, но предложение я ей сделать не успел. Ей было всего двадцать два года. — его голос дрогнул, и он замолчал, пальцами в переносицу, а у меня от этого, ком встал в горле.
Ведь его голос — это истина, она непоколебима, и дрожь тут сродни какому-то бедствию. И этот жест рукой на переносицу, так ведь слёзы пытаются остановить. И он пытался. Но у него не вышло, начал тереть глаза, стакан то подносил к губам, то так и не отпив, опять ставил на стол. И лицо, впервые я увидела в его лице старика, он моментально весь покрылся морщинами, а его тонкие губы расползлись в горькой улыбке, так, словно у него зубов нет.
— Что с ней случилось? — спросила, потому что он долго молчал, ждал моего вопроса, сам не смог продолжить рассказ.
— Примерно то же самое, что случилось с тобой. Только спасти её было некому. — Рома глубоко вдохнул и медленно шумно выдохнул.
И опять молчание, потирание переносицы, и метания с алкоголем, то ли пить, то ли не пить.
— Ты нашёл его? Убил? — этот вопрос было трудно задать, но я уже поняла, Роман мне своим молчанием, даёт шанс знать или не знать, сам, без моих вопросов ничего не расскажет.
А я уже не могла остановиться на полпути, хотела знать всё до конца.
— Нашёл его тогда не я, а Слава. Он, нашёл его и отдал мне. Тогда я впервые убил, но не человека, я не считаю этих монстров людьми. — говоря это, лицо Романа не было таким спокойным, как обычно, к старику добавилось что-то звериное.