— Ничего доброго в этом утре нет. Я словно в тюрьме. Ты так и будешь держать меня взаперти? Что ты будешь говорить родителям? Друзьям? Врёшь, что я плохо себя чувствую из-за беременности, когда у меня даже токсикоза нет? — проявила эмоции, но это был лишь спектакль для Романа хоть и со словами правды, но театральная постановка не более.
— Ты не в тюрьме Кира. — поморщился от своих же слов, не нравится ему, а кто ж тебя за руку тянул молоточком махать?! — Как только ты успокоишься, всё будет по-прежнему. — говорит это и самое важное верит, что так и будет, ни тени сомнения во взгляде. — Если хочешь, поедем на этих выходных в деревню, а в пятницу открытие твоего ателье. В эту или в следующую. Когда пожелаешь, всё уже готово. — спокойно договорил и на меня посмотрел в ожидании моего ответа.
Стало интересно, узнала бы я, что ателье готово к открытию, если бы сегодня не спустилась к завтраку.
— Я хочу поехать к сестре. Я могу это сделать? — весь мой гнев, предназначенный Роману, смазался вернувшейся в столовую Соней, — Спасибо Сонечка. — улыбнулась ей мило-мило, когда она ставила передо мной тарелку с воздушным омлетом.
— Можешь. Я отвезу тебя после обеда, заберу ближе к ужину. — неожиданно для меня согласился Роман.
Он опять взял в руку свой телефон, кивнув Соне на свою нетронутую тарелку. Соня быстро её забрала и принесла тут же на смену чашку кофе.
— Нам нужно поговорить Кира. Так не может продолжаться. — произнёс устало, эта неделя его вымотала, видно было по лицу, скорей всего он даже не спал все эти дни в отличие от меня.
— Это не конфета, я не могу так…сразу, я же тебе говорила, что для меня это слишком. Но ты же не отпустишь меня? — задавая этот вопрос, уже знала ответ, но это всё театр.
Каждое моё слово, кроме фразы для Сони.
— Нет Кира. Тебе придётся смириться. — отрезал, выпив свой кофе одним глотком.
Дополнил это всё своим холодным взглядом, без намёка на то, что даст слабину, пойдёт мне навстречу. Поднялся из-за стола и шагнул в мою сторону, чтоб поцеловать в макушку, хотя я была готова на большее.
— Пообедай в обед и будь готова, я заберу тебя в три часа. — после этого он обратился к Соне, — Не давай больше Кире солёного, это вредно. — распорядился и ушёл, Соня тоже ушла из столовой, но вернулась ко мне через пять минут с тарелкой солёных вкусностей.
На белом фарфоре красовалась красиво уложенная нарезка из пастромы, копчёной колбасы и маринованных огурчиков. Она села вместе со мной, а я поняла, что у меня есть поддержка в её лице. Она впервые ослушалась Романа, она на моей стороне.
Роман приехал за мной ровно в три часа, как и обещал, я уже давно собралась и ждала его на улице возле закрытых ворот. И после этого он ещё смеет говорить, что я не в тюрьме. Ворота открылись, как только он подъехал к ним, и я наконец-то смогла выйти за территорию дома.
Как только я села в машину, Рома резко надавил на газ, выдавая тем самым то, как он сильно нервничает. Посмотрела на его профиль, немея от этой нестерпимой тоски по нему, это пытка. Ощутила, как сердце промахнулось с ударом, сбилось с ритма. За этой тоской в очередь встала злость. За то, что всё испортил, заставил меня страдать, бороться с собой. Отвернулась к окну, опустила немного стекло, нетерпеливо следя за дорогой. Поскорей бы выйти из этой машины. Как назло, сегодня он на Веларе. Ещё несколько минут назад, казалось, что сил почти не осталось, вот-вот брошусь в его объятия. Пытка. Но злость за всё испорченное, смело взяла своё. Я вновь размышляла над побегом. Даже потеряла из виду момент, как Роман завёз меня в мой родной двор. Пришла в себя, когда он заговорил. Впервые за всю дорогу.
— Я заберу тебя в семь часов. — Роман развернулся и достал с заднего сидения пакет. — Это подарки для Юли и Никиты. — протянул мне довольно тяжёлый, но небольшой пакет.
— Хорошо. — открыла дверь уже готовая выйти из машины, но Рома остановил касанием руки.
— Кира не делай глупостей. — и взгляд вроде тёплый, но мне от этих светлых глаз сейчас было холодно.
Злость на него съела всё, даже адекватное восприятие Роминой подачи.
— Что ты. Это же в нашей семье исключительно только твоя прерогатива. — с наездом высказалась и выскочила из машины, хлопнув хорошенько дверью.
Всё как Рома не любит. Не знаю на что он рассчитывал, возможно, думал, что я как с конфетами, закрою глаза на очередное убийство, но я собиралась оторваться напоследок по полной. Да и свято верила, что за резкой сменой поведения он мне просто не поверит. Поэтому сначала гнева побольше, выплеск накопившихся после апатии эмоций и только потом сменить гнев на милость.