— Тем более что и возможность уже скоро будет. Вон они мрази. Скочут — проговорил сидевший в дозоре боец и поспешно убрал голову, чтобы его не смогли заметить. Услышав его слова все тут же замолчали и зашевелились. Каждый достал из ножен и воткнул рядом с собой в землю меч. Потом они также поступили и со стрелами, беря в руки луки и готовясь к стрельбе. Посмотрев на бывалых воинов, я проверил как снимается с пояса весь десяток топориков и воткнув боевой топор в землю, тоже принялся ждать подхода врагов. Укрытие у нас было не очень большое, поэтому никто не высовывался, чтобы не привлекать внимание кочевников лишним движением. Все лежали неподвижно и вслушивались в тишину окружающей нас сухой степи, по которой кружился шальной шелестящий ветер. И лишь когда до нас донеслись первые отзвуки стука конских копыт, наш командир поднял руку, таким жестом приказывая нам приготовиться к бою. Он терпеливо выжидал нужного момента, а я считал удары ускорившего свой бег сердца, будто бы пытаясь подстроиться под галоп приближающихся к нам лошадей. И только когда начало казаться будто они скачут уже по нашим головам, Жреком наконец-то опустил свою руку и коротко приказал «Стрелы!», начиная этот безжалостный и скоротечный бой.
Их было около полусотни, но первый же выстрел перетянул преимущество на нашу сторону, убив одну из лошадей и удачно перегородив ее тушей тропу. Но степняки суетились недолго и, практически тут же спешившись, бросились в нашу сторону уже раскручивая свои пращи… и ловя телами жадные до крови стрелы. Когда расстояние стало еще меньше, наши воины откинули назад луки и единым движением выдернули из песка мечи и щиты, принимая на них первые прилетевшие в ответ камни. И лишь когда враги с темно-коричневой кожей и ненавистью в глазах подобрались совсем близко, в бой наконец-то вступил я, отправляя в полет сразу два топора. А потом еще два и еще, каждым своим оружием неся смерть стремительно уменьшающимся в количестве кочевникам. Один успел отправить в меня голыш своею пращей, но я отбил этот снаряд громко звякнувшим железным наручам и тут же ответил на этот выпад, вгоняя топорик ему прямо в брюхо.
Ну а когда мое метательное оружие закончилось и оказалось что эти хитрые выродки пытаются метить в меня как в единственного противника без щита, я не стал дожидаться столкновения и, выхватив топор, сам ринулся вперед на сближение. Прижавшись едва ли не к самой земле, нырнул прямо под ноги ближайшим противникам и рубанул со всей силы куда смог достать, одним ударом выводя из боя сразу двоих. Перекатившись и все же поймав болезненно укусивший за спину камень, не вставая метнул топор в попытавшегося накинуться на меня степняка. Кусок пыльной земли летит в лицо еще одному прыткому гаду, а в следующий миг, подобрав чей-то искривленный на конце клинок, вгоняю его в живот пытавшемуся протереть глаза степняку. Пока он стоит на ногах использую его как живой щит и вырвав меч из слабеющих пальцев, бросаю его в голову ближайшего противника. Он каким-то чудом успевает увернуться, но пытаясь оттолкнуть от себя тело падающего товарища, теряет несколько мгновений, а потом и голову, после того как я наконец-то подхватил свой топор.
Увидев движение раскручиваемой пращи, прыгнул сильно в сторону и рыча от боли в задетом камнем плече, ринулся вперед, прямо на удивляющихся моей безрассудностью противников. Какой-то недоумок попытался отбить удар топора, но лезвие моего оружия легко победило чужое дрянное железо, раскалывая клинок и острым носком вгрызаясь в податливую плоть. Отпустив рукоять, чтобы меня не утянуло за весом удара и уворачиваясь от бокового выпада, пнул между ног тощего кочевника, позабыв о том что и сам ныне являюсь слабосильным, только начинающим набирать мышцы мальчишкой. Шипя от боли в отбитой ноге, принимаю на наруч чей-то слабый скользящий удар и, не имея при себе ножа, просто вгоняю указательный палец в глаз подошедшему слишком близко кочевнику. Работая на каком-то предчувствии, потянул его за глазницу вниз, падая на колени и пропуская над головой готовую вгрызться мне в шею атаку. Подхватываю замеченный топорик и почти без замаха отправляю его в лицо ближайшего темнокожего. Опять тяну лишенного глаза, но еще живого врага в сторону, словно слишком большие ножны, надевая его на чужой меч, и толкая вперед, чтобы лишить немолодого степняка его оружия. Схватив чей-то изогнутый клинок рассек старику глотку, шагнув в сторону вогнал неудобное оружие в рот воину с отбитыми яйцами и окинул быстрым взглядом округу, выискивая других вражеских бойцов… И видя лишь одного убегающего степняка и продолжающих стоять на взгорке имперцев, кажется и не думавших помогать мне в этом коротком сражении. Кажется они просто ждали пока я сдохну, видимо надеясь хотя бы так отомстить за своих убитых друзей. Но злой я отнял у них и это малое счастье.