Сектанты приблизились уже на опасную дистанцию, когда аргументы у Лаэрта вдруг кончились:
- Ладно... что спорить... просто отвалите!
- Ага! Вот она, ваша истинная сущность из-под словоблудия полезла! А ну ка ребята, вернём скверну её первоисточнику!
И «ребята» дружно принялись обкидывать «чужаков» говном.
Озноб и Поджарый метнулись за телегу, Лаэрт, стоявший чуть впереди, нырнул под неё. Вася и так был в самой безопасной позиции - он стоял за телегой и осторожно поглядывал на неистовствующих сектантов из-за бочек. Пока-что говно едва долетало до телеги, и его консистенция была относительно безопасна. Метнуть самые опасные жидкие фракции, от которых могло полыхнуть, можно было только половниками с близкого расстояния. Сектанты понемногу приближались. Бочки подрагивали от глухих ударов. Лаэрт выполз из-под телеги с безопасной стороны и сухо констатировал:
- Говно.
Поджарый вдруг засмеялся:
- Есть шанс погибнуть героями! Может нам потом даже памятник слепят... из говна.
- Ага, - вторил Озноб, - с надписью «подвиг говносборщика».
Лаэрт даже не улыбнулся:
- Телегу бросаем. Бежим вдоль Свалки. Если там тоже засада, свернём в те посадки. За ними Дачи начинаются, там, если что, легко затеряться. Да эти скорее всего и не полезут туда за нами - побоятся.
- А мы, значит, не побоимся? - поинтересовался Озноб.
- У нас выбора нет. Ты же знаешь, они не отстанут, будут идти за нами, попутно созывая своих. От этих полуживых мы бы по прямой ушли, но нам наперерез скоро полезут их патрули со свежими силами. - Шлепки звучали всё чаще и плотнее. - Всё! Рванули! - скомандовал Лаэрт. И они рванули.
Пробежав метров сто, они увидели, как впереди, со склонов Свалки спускается патруль. За спинами некоторых виднелись большие алюминиевые фляги, в руках иных были жестяные вёдра. Четверо бегущих свернули к посадкам. Путь к посадкам пытался перерезать ещё один патруль. У сектантов была фора, но четвёрка бежала налегке, только у Васи был за спиной его рюкзак. Рюкзак был не тяжёлый, и всё же Вася начал отставать. Заметив это, Поджарый сдёрнул с Васи рюкзак и навесил на себя. До посадок оставалось совсем немного.
***
В дачный кооператив ребята входили уже неторопливым, мерным шагом, хотя дышали ещё тяжело. Поджарый вернул Васе рюкзак, Вася поблагодарил и полюбопытствовал:
- Дальше-то как?
- Теперь до больших дождей можем про телегу не вспоминать, - вздохнул Поджарый и насупился, - теперь другая напасть - «дачники».
- А что от них можно ожидать?
- А это - как повезёт. Может, спокойно, по-тихому пройдём, без лишних знакомств. Может, чудака какого-нибудь встретим, чуши наслушаемся. А может, и беготня случится на подобии давешней. До драки, надеюсь, не дойдёт. Мы налегке шли, и драться нам нечем - это плохо. Зато взять с нас нечего - это хорошо.
Вася чуть явственней ощутил спиной свой рюкзак. Поджарый мельком глянул на Васю и посоветовал:
- Ты куртку поверх рюкзака одень - за горбуна сойдёшь. Может, тогда нас даже за своих примут - тут убогих много.
- Да здесь и со своими что угодно сотворить могут, - мрачно пробормотал Озноб.
Разговор прервал крик, то ли женский, то ли детский, истошный, этакий, не шутейный. Ребята остановились. Кричали совсем рядом, за глухим забором из серых от времени досок. Вася слышал какую-то возню, всхлипы, ругань и глухие звуки ударов. Вася машинально пошёл к забору, оторвал пару досок и с доской же в руке продрался через дыру на заросший участок. Второпях Василий споткнулся и вывалился прямо под ноги двум небритым, грязным уродам. Пока они с удивлением взирали на него, как на ежа-мутанта, Вася успел вскочить, заметить скрючившуюся у ветхого крыльца девчонку лет семнадцати, босые мужские ноги торчащие из кустов чуть в стороне и там ещё двух уродов, держащих в руках по ботинку. Теперь все четыре урода уставились на Васю. Их взгляды неприятно скользили по Васиным рукам, ногам и рюкзаку. Вася ловко перехватил доску за торец и резко ткнул ближайшего в лицо. Увернуться тот не успел. Его протяжный вой возвестил, если не о «выходе из игры», то о «временном удалении». В руках стоящих поодаль блеснули ножи. Второй из ближайших уродов подобрал с земли ржавый штырь. Вася стряхнул рюкзак на левую руку и держал его теперь как щит, в правой руке он зажал маленький складной ножик. Урод со штырём пнул взрытый недавней вознёй чернозём - комья земли полетели в лицо Василию. Пока он отплёвывался, двое с ножами двинулись на него, а тот, что со штырём зашёл сбоку и замахнулся первым. Василий нырнул под его руку и прыгнул на встречу двоим, выставив в их сторону рюкзак. Один из них вцепился в рюкзак свободной рукой. Вася сначала потянул рюкзак на себя, а затем резко бросил. «Обнявшийся с рюкзаком урод» столкнулся с другим уродом. Пользуясь сумятицей, Вася попытался полоснуть «другого» по руке. Уворачиваясь, «другой» налетел на крыльцо и рухнул ногами кверху. Вася обернулся вовремя - «урод со штырём» уже замахнулся для второй атаки. В этот момент из кустов позади «урода со штырём» вылетел Лаэрт, столкнув урода на Васю. Вася машинально выставил руку с ножом вперёд. Урод, выпучив глаза и выронив штырь, навалился на Василия всем весом. Они упали и покатились. Наконец Вася выбрался из-под урода, и теперь судорожно шарил глазами в поисках других, но видел только Лаэрта, Поджарого и Озноба с доской в руке, растерянно стоящих посреди прогалины. А ещё, Вася слышал треск кустов где-то за домом и хриплый стон раненого урода. Раненый с трудом поднялся и отправился вслед за остальными спотыкающимся шагом и сильно клонясь вперёд. Вася хотел было сделать шаг, чтобы поднять свой рюкзак, как вдруг почувствовал, что его крепко схватили за ногу. Он резко обернулся - оказалось, это очухался тот босой, лежавший в кустах. Какое-то время они с босым взирали друг на друга. Вася улыбнулся. Босой понял, что Вася не «урод» и тоже кривенько улыбнулся окровавленным ртом.