- Теперь тебе знать можно, ты готов. Знать готов. А уйти тебе пока нельзя. Теперь ты «проводник». А вот мне, теперь можно будет уйти.
Вася всё ещё неотрывно смотрел на Пантелея. Упорное Васино молчание требовало от Пантелея дополнительных объяснений. Пантелей грустно улыбался:
- Да не готовы они, сам же знаешь! Что у них в голове? Что на сердце?! Жадность, да обида! У каждого своя причина есть, чтобы быть здесь. Нельзя им со всем этим назад, к людям! Потому они сюда..., для того и Зона...
- Не верится..., - Вася вдруг посерьёзнел. А Пантелей добавил «смолистых дров для треску»:
- Выдавливает сюда Большая земля всех тех, кто по краю ходит. Только здесь мы видим, что Зона не сказка, не мечта, а этакая карикатура на Большую землю - злая, грубоватая шутка, в коей та правда о нас, что мы никогда знать не хотели. Здесь нам приходится её узнать. А кто вовремя не смекнёт, тот и жить не будет. Вот ведь оно как. Так, по всему Зона - место плохое. Однако нет лучше места, чтобы понять - каков ты сам.
Пантелей огляделся. Из-за ночной мглы и клубов пара мало что было видно. Вязкая тишина ожидала продолжения разговора. Тихо поднималась над лесом осторожная, внимательная луна. Пантелей мельком глянул на Василия:
- Поистрепался ты в этой дороге. Уйду, снарягу свою тебе оставлю. - Пантелей вдохнул, выдохнул, постоял ещё немного. - Ладно, пора, - небрежно бросил тишине Пантелей и подтянул ремни. - А унитаз на холм взгромоздили то ли ради шутки, то ли для отвода глаз. Любой забредший сюда случайно до холма-то на плоскодонке доплывёт, а вот отлива дожидаться не стане и по темноте вниз к подножию холма не полезет, а значит, только унитаз на вершине и запомнит! И всем потом будет рассказывать... вон, как Прохор.
- А что там, у подножия?
- Старый коллектор. Километра два по нему хлюпать, потом по дну оврага до пересохшего русла...
Пантелей с треском потянулся, поправил рюкзак и шагнул в темноту. Прежде чем шагнуть следом, Василий оглянулся назад - там было также темно, как и впереди.
***
Поздним утром в Баре было пусто. Сидели только двое, уставшие и понурые после ночного.
- А я слыхал, Пантелей-то - того... сгинул.
- Туда и дорога, - не сдержался Бармен, но тут же смутился и повернулся к посетителям спиной, якобы наводя порядок за стойкой.
- А я другое слышал, - подал голос второй. - Говорят, видели его - живёхонек, вроде как. И мало того, болтают, что якобы помолодел наш старец-то! ...самому не верится, но видели его такие люди, что уж и не знаю...
Бармен обернулся, как-то, неожиданно резко:
- И что ж за люди растакие!?
- И Муромец видел, и... да и сам я, можно сказать, видел... издалека правда и со спины, но, и походка, и одёжа... Ходит он всё своими старыми тропками по Незваному лесу, верно присматривается, готовых ищет...