Так я собственно и оказался на юго-западном направлении, в паре с молодым копейщиком и большим болтуном Гавардом. Пока еще теплились последние отблески заката, он успел мне рассказать про две богатых шахты из которой они, собственно, и брали камни для создания стены. Затем выслушать его ’’полезное’’ мнение о неприятном внешнем виде изредка мелькавших внизу гончих. Поругать главу деревни никак не решающего главные проблемы деревни и в красках рассказать об одной из них… заставляя меня насторожиться еще сильнее.
— …Ты только представь себе! Только один ребенок из четырех рождается девочкой! Один! И так на протяжении почти полусотни лет! Это какое-то проклятье создателей! — будто бы пытаясь поспорить с Кирдотом в громкости своей речи, недовольно восклицал парень, при этом будто бы подчеркивая важность своих слов, еще и постукивая пяткой копья по отшлифованным каменным блокам стены.
— А брать себе дев сердца в других деревнях? У нас, если честно, девчонок было с избытком. Года три назад на пробуждение каталось целых семь девиц и всего два парня. Так что…
— Да не помогает! — не дослушав, отмахнулся от моих слов Гавард, при этом неумело пытаясь скрыть явственную зависть в своем голосе. Будучи старше меня лет на пять, он так и не нашел ту, кому бы захотел отдать свое сердце… Ну или, скорее, просто не имел выбора или возможности, кажется даже начав потихоньку смиряться с такой несправедливостью — В соседних деревнях конечно знали о нашей беде и постоянно обменивались людьми. То нашего мужика к вам, то вашу девчонку к нам и… Будто бы и правда какое-то проклятие! Осевшие у нас девицы тоже начинали родить только мальчиков. Поэтому, в последнее время, из-за того что теперь почти три четверти населения Широкого леса это мужчины… много молодых парней просто уходит из деревни в сторону Великограда, ища семейного счастья в том направлении. Я тоже хотел уйти, но тут недавно батю на охоте медведь подрал и теперь мне приходится самому помогать матери и двум малым братьям. А вот как они подрастут и пройдут пробуждение… тогда наверное и уйду. Если конечно эти твари и нашу деревню не разорят — заканчивая свою печальную мысль, молодой воин потыкал острием копья в сторону вставшей прямо под нами гончей, а потом, взяв лежавший в корзине обломок камня, швырнул его в зачем-то вылезшего из неизведанных земель монстра. И ожидаемо не попал. Лишенная шерсти псина легко увернулась от этого снаряда и, недовольно что-то рыкнув, убежала в темноту ночи, довольно быстро скрываясь из глаз.
— А у меня маму лет пять назад монстр хлыст убил — выслушав речь собеседника, зачем-то пожаловался я. И лишь после долгого неловкого молчания, решил немного порадовать печального Гаварда и коротко пересказать разговор Амихаша с лохматым старшиной местных воинов — Может и не придется тебе уходить… Насколько я знаю, немало наших людей решило остаться в Широком лесу. Да, мужиков там тоже много, НО… — я даже поднял руку подчеркивая важность своих слов — Там наберется и десятка два оставшихся без семей и еще не проходивших пробуждение девиц. Так что, если не будешь долго топтаться, то может быть и зацепишь сердечка какой-нибудь молодой красавицы — я даже толкнул в плечо воссиявшего от такой вести парня и попросил его постоять со мной до утра, так как он, кажется, уже хотел бежать выбирать себе деву сердца. К счастью он внял моим словам и несколько раз довольно кивнул, видимо принимая разумность моей просьбы.
Ну а когда темнота стала еще более глубокой и даже ночное светила не смогло пробиться сквозь некоторые участки загустевшей тьмы, нам в какой-то момент стало не до разговоров. Будто бы почувствовав приближение какой-то опасности, мы настороженно замерли и принялись вслушиваться в тишину, изредка переговариваясь шепотом и стараясь уловить посторонние шумы. И даже так, все равно умудрились пропустить приближение опасности.
— Кстати…, а у тебя какое боевое владение? У меня пять. Пару раз все же сталкивался с гончими и прыгунами — тихо-тихо похвастался парень и я, не желая разочаровывать беднягу, легко ему соврал и не сказал, что у меня уже семь.
— А я вообще лесоруб и год назад по глупости открыл боевое владение. Когда в деревню прорвались твари, мне пришлось немало помахать топором, так что… у меня сейчас одиннадцать мирного и всего три боевого владения.
— Понятно — явно гордясь своим небольшим преимуществом, довольно протянул Гавард, а в следующий миг, позабыв о своих пустых разговорах, насторожился тоже заслышав доносящийся с северной стороны деревни, тревожный звон колоколов — Что таААААААА — полный недоумения вопрос Гаварда прервался громким вскриком боли и я, тут же развернувшись и, даже не задумываясь над ситуацией, метнул топорик в сторону возможной опасности. Оружие, сделав несколько оборотов, легко раскроило поразительно мягкую голову стоявшего позади копейщика жнеца. После чего, пробившая своей рукой-косой брюхо болтуну, тварь начала заваливаться вбок, едва не утаскивая за собой в короткий полет вниз и его. Метнув топорик в еще одного бегущего по стене монстра, я едва успел подхватить парня и втянуть его обратно. А затем сдернул с пояса уже обычный топор и ответил встречным ударом пытавшемуся рассечь мне шею жнецу. Моя сила и хорошо наточенный рабочий инструмент срубили его бестолковую руку, словно не очень толстую ветку. Отлетевшая в сторону отдельно от хозяина коса чикнула меня по щеке, едва не задев левый глаз, но я даже не обратил на это внимания и тут же рубанул повторно, лишая его и второй конечности. Третий удар обрубил практически обе ноги и оставил зарвавшееся чудовище лежать обрубком самого себя на стене и в бессмысленной дикой ярости громко щелкать острыми зубами.
Быстро осмотревшись и перекинув топор в левую и, приложив всю свою силу, отправил метательный топорик в спину, видимо решившей со мной не сталкиваться, убегающей твари. Я конечно же попал. Догнавший беглеца снаряд сильно покалечил монстра и сбил с ног, а падение во внутренний двор с немалой высоты наверняка добило, оставляя меня наедине с пытающимся зажимать свой распоротый живот Гавардом и бессмысленно барахтающимся обрубком монстра.
Понимая что очень скоро он истечет кровью и что до целителя он точно не достанет, я дал воину всего один шанс на спасение. Не осторожничая вздернул копейщика на ноги, сунул в руки оружие и, поддерживая его в стоячем положении за подмышки, прокричал бедолаге прямо на ухо «БЕЙ ЕМУ В ГОЛОВУ!». Чувствуя вонь своего разорванного кишечника и как изливается из брюшины кровь, он кажется тоже понял, что другой возможности у него уже не будет и вынырнув разумом из пучины боли, попытался добить лишившегося конечностей жнеца. Со второй попытки Гавард все же попал в голову, пронзая ее насквозь, а затем просто выронил копье и обмяк на моих руках, видимо вложив в последний выпад даже больше сил чем у него оставалось.
Понимая что больше не могу ничего сделать, положил лишившегося сознания воина на залитый серой и красной кровью камень стены и принялся просто ждать. И только через несколько десятков ударов сердца, когда его широкая рваная рана на животе наконец-то начала медленно затягиваться, я вздохнул с облегчением… и лишь после этого пошел звонить в висящие неподалеку колокола. Вторя доносящемуся, кажется, со всех сторон деревни тревожному перезвону.
Видимо ночной атаке подверглись практически все участки стены и мне оставалось лишь надеяться на то, что не так уж много тварей смогло прорваться вглубь подвергшегося нападению поселения.