Его высокопревосходительству
Гранд-легату ИБ от директора Сибирского депортамента МВД.
Дружище, что у вас там на Алтае происходит?
Мне стало известно, что местные ОПГ до того оборзели, что посмели объявить войну одному из местных дворянских родов.
Добрался воевода, наконец-таки, до автосервиса. Познакомил его с Воиславом Ромашевичем, и потерял соратника. Образно говоря, конечно, потерял. Встретились, как говорится, два одиночества. Один, имею в виду изобретателя, теоретик. Второй матерый практик. И оба — фанаты всего, что может с наивысшей эффективностью уничтожать живую силу и технику противника.
В общем, зацепились языками эти два человека, заспорили. Да так, что уже на второй минуте беседы, я вовсе перестал понимать, о чем идет речь. Вроде слова знакомые, славянские, а смысл какой-то уж совсем чудной. Непонятный. Так что на пятой минуте, я решил что лишний на этом празднике мобильного оружия, и потихоньку, не прощаясь, ушел.
Тем более что малолетние байкеры нашли, наконец, формального руководителя своего клуба, и приглашали в свой ангар на знакомство. Сопровождающие мне не требовались, драться я там ни с кем не собирался, потому освободившееся время решил-таки потратить на неожиданный довесок к будущему заводику по производству МПД.
В те цеха, где творил Ромашевич дисциплинированные мотохулиганы не лезли, но с Ролло Свановичем познакомились. Ну и своей бедой поделились. Не забыли упомянуть и мое обещание взять над ними шефство, если они вменяемого взрослого на роль руководителя мотоклуба найдут. Господин Фродд, судя по всему, беспокойным соседством был не особенно обрадован. Не мудрено, что решил им помочь с прицелом на то, что это как-то приблизит момент переезда байкеров в другое помещение.
У кандидата на руководящую роль была говорящая фамилия Фострин. Звали его Орислав Огнеславович, но это было обычное для славян имя. Ничем особо не примечательное. А вот фамилию ему Боги дали многозначительную. Fostre — так в прежние времена на берегах Варяжского моря называли рабов, рожденных от рабов. Да, у форстре был более высокий статус, чем у рядовых трелей. Рабы, рожденные, выросшие и воспитанные в хозяйстве собственника нередко становились бритами — старшими, надзирателями. Что, впрочем, не мешало им все равно находиться в самом низу иерархической лестницы. Где-то между трелями и карлами. Последние, в отличие от фостре, были уже свободными людьми, но ничем существенно не отличались. Так же, не будучи ни умелыми воинами, ни землевладельцами, не участвовали в тингах. А живя, по большей части, в усадьбах бондов, точно так же были вынуждены подчиняться хозяину. Всего и отличий — нож на поясе, которого у рабов, естественно, быть не могло.
А Фострин — это, получается, потомок рожденных в неволе рабов. Я как услышал, первое о чем подумал: интересно, каких Богов славит этот человек? Северных, приведенных в эти земли руссами, или все-таки славянских? Имя-то у фостринга — славянское.
Спрашивать, понятное дело, не стал. Любопытство любопытством, но лезть в чужую жизнь я не хотел. По мне довольно было и того, что большую часть жизни Орислав Огнеславович отслужил в имперских вооруженных силах. Последние десять лет в качестве сержанта мотоциклетного взвода роты связи. То есть с техникой и дисциплиной был знаком не понаслышке. Если еще и с молодыми разгильдяями найдет общий язык, так большего и желать грех.
У Фострина было такое лицо, словно бы он постоянно испытывал приступы боли. Вечно вздернутая верхняя губа, сжатые зубы и суровый взгляд из-под нахмуренных бровей. Еще он был высоким и поджарым, как степной волк. Добавить к этому оборудованный многочисленными карманами военный комбинезон механика, и в итоге получишь человека, одного присутствия которого было достаточно, чтоб мото-вольница юных любителей двухколесной техники начала вести себя… потише. Во всяком случае, парни начали следить за тем, что и кому говорили. А не выплескивали в воздух все, что в голове набралось.
Еще на обширной асфальтированной площадке, перед по летнему распахнутыми воротами ангара, появился военный, выкрашенный в зеленый цвет, и судя по количеству видимых цилиндров двигателя, очень мощный мотоцикл. Скорее всего — списанный и выкупленный отставным сержантом. Спрашивать я не стал. К чему лишние слова, если и так все понятно? Ну не угнал же хмурый дядька машину из армейского гаража!
— Фост, — лаконично представился Фострин. Причем выговорил прозвище так, что сразу и не скажешь: то ли фёст, то есть первый на фриза, толи фрост, что на том же языке означает мороз.