— Приветствую тебя, Улушхан, — улыбнулся я невысокому, крепко сбитому человеку, который ни лицом, ни повадками, ни одеждой на туземных жителей похож не был. Совершенно европейское лицо. — Благодарю, за все, что ты сделал для моего рода. За оказанную помощь, дарую тебе освобождение от всех выплат в княжескую казну сроком на десять лет.
Признание заслуги было поощрением, а освобождение от налогов — не более чем выполнением прежде достигнутых договоренностей. За те самые шестьдесят миллионов гривен, которые его сын, Шелтран-шан, привез мне на банковской карте. По сильно округленным расчетам, и не учитывая новые предприятия, которые могут появиться у шорцев в этот срок, сумма всех отчислений как раз и вышла бы примерно такая. Ну, плюс-минус пять или десять миллионов. Для бюджета княжества — сущая ерунда. Для активно развивающего добычу полезных ископаемых зайсана — весьма существенная сумма. Кроме того, я обещал выстроить на его землях металлургический комбинат, и от своих слов не намерен был отказываться.
По толпе собравшихся в зале людей пробежала волна шепотков. Чуткие камеры, для которых не было «мертвых» зон, наверняка считали движения губ, и опытные специалисты уже занимались расшифровкой сказанного.
— Светлый лендерман Эулейв Гуселетов, — громко выкрикнул Вышата.
Тут я встал, и шагнул с помоста навстречу старому эконому. И плевать на «невместно» и на «тако же».
— Спасибо тебе за все, — приобняв прежде седого воспитателя, сказал я. — Тебе, и всему твоему роду. Мне во век не расплатиться с тобой за все, что ты уже для меня сделал. Но я даже не знаю, чем тебя отблагодарить. У тебя и без моего участия есть все, о чем только может мечтать настоящий рус.
— Живи счастливо, — растроганно произнес Эулейв. — Роди детей, сделай наши земли процветающими. Верни нам гордость! О том только мечтаю.
— Обещаю, — согласился я.
Тщательно отрежессированная и отрепетированная сцена, но получилось неплохо. Потом мы еще дважды повторили нечто подобное со старыми воеводой и чародеем. Пафос на таких мероприятиях только приветствуется. Настраивает, так сказать, толпу на нужный лад. Ну и придает вес словам мальчика на троне.
Список был длинным. Не со всеми получалось даже перекинуться парой фраз, не то чтоб обстоятельно поговорить. Верные долгу вассалы и арендаторы шли один за другим, получая на то, что и без того обязаны были делать, незначительные преференции. Пока очередь не дошла, наконец, до провинившихся. И начали мы с тех, кто виноват был меньше остальных.
— Ты просил отца уменьшить для твоего рода бремя княжеских налогов и щитовых выплат, — констатировал я, глядя на неуверенно себя чувствовавшего мужчину. Вряд ли он писал то прошение. На момент пропажи князя Рутгера, этому вассалу было лет пятнадцать, не больше. — Верно?
— Да, ваше сиятельство. Но…
— Но тебе никто не ответил, и ты решил действовать вопреки старому договору. Так?
— Нет, ваше сиятельство, — поклонился он. А вот не нужно мне тут этих вот «но». Теперь, что бы он ни сказал, все равно будет казаться, что оправдывается. — Мы чтим старый договор, но финансовое положение рода на тот период было таково, что…
— Теперь ваше положение улучшилось? — любезно поинтересовался я.
— Да, ваше сиятельство. Теперь мы твердо стоим на ногах.
— И как давно это произошло? Нужно полагать, твой отец передал тебе старшинство не в самое трудное для рода время?
— Да, ваше сиятельство. Уже лет пять, как у нас все хорошо.
На самом деле у этого рода дела пошли в гору сразу после того, как они перестали делать выплаты в казну. Хватило этого небольшого толчка, чтоб выправить ситуацию. Но говорить о том, что знаю, не стал. Иногда лучше пожертвовать тем, чего и без того нет, чем лишиться возможности и впредь отслеживать жизнь вассального рода.
— Пять? Отлично. Рад за ваш род. Тогда, слушай мое решение: С сего дня вы продолжите честно и полностью исполнять обязанности, возложенные на вас старым договором. А, кроме того, вернете мне все, что задолжали за… шесть последних лет. Равными долями, ежемесячно, на протяжении шести лет. Это и будет вашим наказанием за проступок.
Следующим был представитель семьи, будто бы охраняющей границу, которая давным-давно от них переехала далеко на запад.
— Я даю вам выбор, — сразу, даже не став слушать жалких оправданий, заявил я. — Либо вы платите, как все, и старый договор будет изменен. Конечно, в качестве наказания, вернете все, чего казна княжества недосчиталась.