— Уютно, — признал я. — Сам хозяйничаешь? Молодец!
— Дедушка говорит, что если бы мы должны были бы жить в хлеву, Боги сделали бы нас скотом. А раз мы все-таки люди, то и жить должны по-людски.
— Мудро, — кивнул я.
Утячичи из арендаторов. Древний, многочисленный, богатый и весьма уважаемый род, который давным-давно мог бы стать дворянским, но так и не стал. За прошедшие века договор аренды обширнейших земель в северо-западной части равнинного Алтая перезаключался не один раз. И всегда семейство, словно кормчим, направляемое очередным старейшиной, исполняло ряд досконально. Верные и духу и букве, как говориться. Это ли, по нынешним лживым временам, деяние не достойное уважения?!
— Слышал? У меня сегодня многолюдно… — совсем немного поморщившись, перешел я к главной теме. — Гости, и званые и незваные, целый день.
— Слышал, — покладисто согласился малыш. — Этот… в конце. Это же Ормссон был?
— Ну да.
— А ты с ним так… — распахнул во всю ширь глазищи Утячич. — Как с равным.
— Что тут такого? — удивился я.
— Ну… ничего… Говорят, он колдун, и все местные дивные люди к нему с доносами бегают. Еще говорят: он прежде в охранке служил, и потому все по всех знает. Сказывают, его даже Малковиц боится.
— Вот как? — криво усмехнулся я. И подумал, что если главный лицейский стражник действительно служил раньше в Имперской Службе Безопасности, то помощь ниссе ему точно не понадобится. Найдутся желающие и без зачарованного народца поделиться чужими секретами. — А мне он особенно страшным не показался… Ты его по голосу узнал?
— По походке, — разулыбался Добружко.
— А другие? Те, что с Ормссоном приходили? Их знаешь?
— Не-а.
— А того, что был до них? Тот, что приходил, пока меня не было?
— Бубнилку? Не-а. Тоже незнакомая походка.
— Почему бубнилка?
— Да ходил по твоей комнате, и все чего-то приговаривал. Музыку, что ли, какую-то губами изображал.
— Взрослый? Этот, бубнилка твой.
— Чего это он мой? — вскинулся парень. И тут же потух, догадавшись, что я просто шутил. — Взрослый, да. Тяжелый. И бубнил таким голосом… густым.
— Басом?
— Ага. Точно. Басом.
Какого-либо энтузиазма я в ответах Утячича не разглядел. Сосед отвечал, потому что я спрашивал, и не более того. Мне же нужно было, чтоб парнишка сам искренне захотел найти для меня этого пресловутого бубнилку. В том, что Добружко может это сделать, я и на миг не засомневался. Не с его потрясающим, лисьим слухом.
Прищурился и коварно улыбнулся, прежде чем задать следующий вопрос.
— А вот скажи мне, друг Утичич. У тебя есть такие друзья, с кем можно разделить торт?
— Торт? — как-то жалобно переспросил сосед.
— Да. Торт. Большой, кремовый и с вишенками.
— С вишенками? Сладкий?
— Вкусный, — кивнул я.
— Найдутся такие, — решительно выдохнул малыш, и облизнул губы.
— Отлично. Вот бери с собой этих достойных ребят, и найдите мне бубнилку. Покажете мне этого человека, и получите торт. Клянусь бородой Отца!
— Серьезно, — качнул головой Добружко.
— А-то! — хмыкнул я. — На том и стоим.
И повернулся, чтоб уйти, посчитав на этом свою задачу решенной. Но не вышел. Потому как Утичич вдруг бросил мне в спину совершено невинным тоном:
— А ты разве не спросишь, слышал ли я: о чем говорил Ормссон со своими людьми, после того, как ты убежал?
— Слышал? — понимаю, что подслушивать не хорошо. Но ведь не его, Добружки, вина, что Боги наградили этаким замысловатым даром.
— Ага, — тряхнул светлыми кудрями парнишка. — И готов рассказать…
— Пирожное? — тоном опытного искусителя, деловито поинтересовался я.
— Услуга, — тяжело вздохнул мальчишка. И показал смартфон с каким-то активным чатом на экране. — Здесь болтают, будто бы ты Ромашевича избил? Правда, или сочиняют?
— Ромашевич — это у нас кто?
— Одноклассник твой. Здоровенный, — удивился малыш.
— А, этот. Ну, да. Был такой. Мы с ним поспорили о… сфере общения. И ему пришлось признать мою правоту.
— Значит, ты его сильнее?
— Конечно, — фыркнул я. — В своем классе, я самый сильный. И умный. И красивый. Практически, идеал.
— И богатый? — непонятно к чему, серьезно решил уточнить сосед.
— А вот тут — мимо. Не богатый. Но я вскоре намерен исправить это упущение. Так какого рода услуга тебе нужна? Или все-таки сойдемся на пирожном?
Парнишка снова тяжело вздохнул, смешно сморщил нос, и начал издалека: