Нигде не читал другого варианта. Того, при котором все эти стоны о разобщенности руских уделов, о равнодушии к нуждам соседа, и о страшной жертве, на которую пришлось пойти киевскому князю ради остатков своей верной дружины — не более чем лукавство автора. То-то он, будучи ближним боярином, не участвовал в принятии решения об отложении от сюзерена? А, если участвовал, почему тогда не заламывал руки? Почему, в конце концов, не присоветовал Чернову сначала наладить связи с ближними соседями, а уже после объявлять о разрыве вассального договора?
Куда более вероятно, что собственно сам Некрас Путятич сгоряча поклялся Богам, что жестоко отомстит куманам за унижение. А тут свадьба его князя, человека, которому, так же именами Богов, клялся в верности. И который теперь, будучи зятем степному вождю, процесс отмщения скорее всего приветствовать не станет. Конфликт клятв образовался, вот и завыл скальд о несправедливости. Все вокруг у него виноватые оказались, кроме, конечно же, его самого.
История не мудреная. Есть саги и с куда более лихо закрученным сюжетом. Однако же эта написана отлично, хоть и славянином. Некоторые кеннинги и даже целые строфы у Некраса потом чуть ли не двести лет другие, менее талантливые, скальды в свои песенки тащили. Ну да не в этом суть. А в том, как мне отвечать на вопрос:
«В чем заключается отличие поэмы от других, созданных в эпоху Удельных Княжеств?»
В том отличие, что Некрас первым сказал, что развал некогда единого Государства — зло? Так автор «Сказания» ни единым словом Хольмгард не упоминает. Вообще, ни разу! Ни город, ни его правителей. Будто бы Кенугард с начала времен вообще один руский город на всей земле.
Или в том, что ярко показывает неотвратимость наказания Богами за разрыв клятвы вассальной верности? Так остальных беглецов это в свое время не остановило. Слабый сюзерен и не смог бы остановить этот процесс. Время было такое. Русы завершили процесс завоеваний славянских земель. Исконные княжеские рода частью были уничтожены, частью ассимилированы. До дрязг между соседями дело еще не дошло. Оно наступит только полтораста лет спустя. Пока же, Некрас описывал первую со времен покорения Хазарии войну между руским княжеством и степняками…
Так и не отгадал, в каком ключе отвечать. Решил отделаться нейтральными фразами. Главное показать знание источника, а не политические нюансы далеких времен. Но, видно, что-то такое осталось в голове после напряженных размышлений. Нечто такое, чего не хватало для окончательного формирования идеи.
Отряд, в котором состояли родители Ксении, назывался «Перуничи». И видимо, чем-то основатели приглянулись Светлым Богам, раз дела у наемников шли довольно не плохо. Абы кому славянский повелитель грома, молний и воинов без толку трепать свое имя бы не позволил.
Тут еще такой нюанс: вообще-то, покровителем колдовства у славян является Велес. Он же, по их верованиям, открыл секрет первых узоров — аналог наших рунных переплетений — заклинаний. А эти назвались потомками Перуна, давшего людям топоры. Учитывая приверженность традициям, и то, что отряд образован чуть больше ста лет назад, весьма показательный выбор. Как бы намекающий, что на одну лишь силу магии эти люди полагаться не хотят.
Сейчас в управляющий отрядом Совет входило уже второе поколение. Дети тех первых, что составили костяк вольного хирда. И, к вящему моему удивлению, в число советников родители Ксении не входили. Мать была магом зеленого ранга и офицером. Отец, тоже офицер, но Даром не обладал. И оба они тоже были вторым поколением членов отряда. Прямо на странице в сети не говорилось, но все указывало на то, что «Перуничи» были семейным предприятием, и чужих, хоть и давно своих, к управлению не допускали.
У Ксении, кстати, была сестра, Диана. Старше моей одноклассницы на пять лет. Во всяком случае, выглядела она лет на двадцать, была подтвержденным магом голубого ранга, и уже состояла в отряде. «Дева щита». Входила в стабильную боевую группу в роли магического прикрытия обычных, не одаренных, бойцов.
Отношения между сестрами в сети освещались. Но судя по тону, с которым Диана комментирована сообщения Ксении, нежной любовью там не пахло. Меня это, сказать по правде, вообще не касалось. Задачей я себе ставил: выяснить причину, по которой девушка с толстой русой косой решилась бросить вполне определенное будущее в семейном хирде, на неопределенность службы аристократу. По моему, это сродни переходу из рода в род. Не в замужество или женитьбу. А просто, на службу. Оставить за спиной родичей и друзей, и с головой ринуться в пучину выстраивания новых отношений.