— Ну, это… Я… Я, чего скажете, все делать могу. Платье там обиходить, или убраться… За столом могу прислуживать. Мама прежде в ресторации работала, так и нас с братом обучила. По дому я все работы знаю… Дрова еще умею колоть… А платы мне покаместь и не надо. Пока в Лицее. Потом — понятное дело. Как водится…
— Мне нужны верные люди, — я решил дать увальню подсказку. Все, что он тут успел наговорить, признаться, совершенно не впечатляло. В конце концов, с пылью и робот-пылесос или банда прирученных нисси могут справиться. А вот закрыть хозяина грудью от пули снайпера — тут уже человек нужен. — Такие, кому я сам мог бы доверять. Понимаешь?
— А ты так легко решил переметнуться от одного покровителя к другому, — подхватила Ксения. — Будто бы снял уличную обувь, надел домашнюю. Понимаешь? Как теперь тебе можно доверять? А ну как ты снова найдешь местечко получше? Да еще хозяйские секреты решишь прихватить с собой…
— Я не… Я не так. Я не переметнулся, — покраснел от обиды здоровяк. — Я там…у них… деньги Варнаков давал, чтоб я сделал что надо. А как развлекаться куда, так меня и не звали. Да я бы и не пошел. Не хорошо это. Не правильно.
— А от меня-то ты чего хочешь? — хмыкнул я, и подумал: как, оказывается, трудно разговаривать с человеком, у которого движение мысли отражается муками на лице.
— Я… — гигант скромно опустил глазки, а потом, решившись, вдруг неожиданногорячо выпалил: — Я ведь тогда даже увидеть не успел, как ты… гм… вы, ваша милость, меня уже наземь повергли. Батя сразу сказал, мол, ты сынка на воина нарвался, на обученного. Не нам, мол, городским стражникам, чета. Сказал, что такие как вы смогли бы меня и в бараний рог свернуть, и руки с ногами местами поменять…
— Пф, — фыркнула Баженова. — Чего тут мочь? Это и я сумела бы. А Антон и вовсе в землю вобьет, если захочет.
— Научи, а? — взмолился сын полицейского. — Светлыми Богами молю. Хоть пол столько, хоть капельку вашего умения, и я псом вашим стану по гроб жизни!
— Не врет, — авторитетно заявила девушка. — Актер из него никудышный. Ложь я бы сразу почувствовала.
— Скажи мне, Вышеслав, твой отец ведь служит в княжеской полиции? — я тоже сразу поверил громиле, но нужен был повод для назначения парню испытания. Задания, одновременно привязывающего кандидата в слуги к господину, и служащего отличной проверкой лояльности. — Верно?
— Ну, да. Я же и говорю…
— Да-да, я помню. Сейчас я задам тебе очень простой вопрос, на который ты мне ответишь на следующей перемене, после того, как очень хорошо подумаешь. Хорошо?
— Ну, да.
— Еще раз повторяю: прямо сейчас, сразу, отвечать на него не нужно. Для меня важно, чтоб ты ответил абсолютно честно, а не быстро. Это понятно?
— Да.
— Отлично. Тогда скажи мне, Вышата Ромашевич, твой отец, будучи на княжьей службе, берет взятки?
Ксения молча изобразила аплодисменты. А парень, выпучив глаза, так густо покраснел, что я даже переживать начал, не хватит ли молодца прямо в столовой Лицея удар.
После следующего урока он к нам не подошел. Перемена была короткой, а потенциальный слуга был занят телефонными переговорами. Это Баженова все успела разглядеть и доложить. Самому-то мне невместно было бегать подглядывать за парнем, а ее — местную достопримечательность — в интересе к, скажем так: отнюдь не звезде класса, никто и не заподозрил.
А я и рад был. Были куда более важные темы для размышлений, чем беспокойство о не особенно сообразительном однокласснике. Тем более что прямо на уроке на телефон пришло сообщение о точной дате и времени прибытия в город человека, которого я очень-очень ждал. Благодаренье Богам, теперь можно было перестать ждать, и начинать планировать дальнейшие свои шаги.
Вышеслав встретил меня у выхода из учебного корпуса после уроков. Точно на том же месте, где некоторое время назад, поджидала Баженова.
— Ваша милость, — решительно воскликнул Ромашевич, и поклонился. Глубоко. Не как равному. — Я готов ответить.
— Отвечай, — дернул я плечом и поморщился. Дурацкая привычка сумела-таки просочиться через барьеры воли. Значит, война с ней продолжится до полной и безоговорочной победы. Клянусь носом Иоаллиадиса!
— Да, ваша милость. Мой отец иногда берет подношения.
— Молодец, — кивнула Ксения. — Победил искушение легкого пути. Мог и соврать. Правду мы бы все равно никогда не узнали.