Признаться, при планировании операции, я даже не рассматривал возможность получения мною или Ксенией какого-либо ущерба. Конечно, опытный ektemann был бы вполне в состоянии справиться с двумя молодыми людьми. Даже будь они столь же хорошо обученными, как мы с Баженовой. Все-таки грамотное комбинирование переплетений Силы и отточенных навыков рукопашного боя — это вообще почти непобедимая штука. Да только откуда ему взяться, этому эктеману, в нашем второсортном лицее?! Быть может в империи и нашлись бы заинтересованные лица, способные подослать ко мне этакого суперсолдата, но не подослали же до сих пор! «Бубнилка» и тот почти случайно кому-то пока неведомому пригодился. Стражник уже несколько лет возил Ормссона — это я первым делом выяснил — а не появился в Лицее вслед за мной.
Так или иначе, но Ксения после короткого боя выглядела не особенно хорошо. И это меня… раздражало и злило. На счастье, я смог удержать эти, разрушительные для соратников, чувства в себе, и не выплеснуть их случайно на девушку. К тому же виновник пышущего жаром, как угли в горне кузнеца, гнева у меня тоже имелся.
— Ты как? — усилием воли разжав сведенные от злости зубы, поинтересовался я у девушки. — Прости, что пришлось подвергнуть тебя такому испытанию.
— Ничего, — криво улыбнулась Баженова, мельком глянула на стражника, и добавила:
— Потом расскажешь, что это было.
— Что-что, — хрюкнул носом «бубнилка», и приподнялся, опираясь на руку. — Родовой дар Летовых, конечно. Что? О таком не пишут в этих ваших Сетях? А я вот читал, да все одно не готов оказался. Жуткая штуковина, правда? Ты, кстати, в курсе, что имперские суды приравнивают применение родового дара к магическим проявлениям? Со всеми вытекающими последствиями…
— Кто тебе позволил пасть разевать?! — вспыхнула Ксения. Ей, похоже, честь наемника бить поверженного наземь врага не запрещала. И хоть веса во фрёкен было всего ничего, удар ногой по печени у нее вышел на славу. Быстрый, точный, сильный и неожиданный. Ормссоновского водителя аж скрючило всего.
— Расскажу, — покладисто согласился я. Не смотря на то, что все-таки ничего серьезного с вассалом не случилось, испытывал легкое чувство вины. — Вот с этим типом поговорим, и расскажу.
— Так вы всего лишь поговорить хотели? — наигранно удивился «бубнилка». — А я-то голову ломаю, с чего это двое школьников напали на сотрудника лицейской стражи! Да еще с магией! Что, на территории Лицея, полностью запрещено!
— Какой из тебя стражник? — фыркнул я, и присел рядом на корточки. Чтобы воздействовать даром на одного человека, желателен физический контакт. — Настоящие сотрудники в вещах лицеистов не роются… Нашел, что искал?
— Понятия не имею, о чем ты говоришь, — засмеялся мне в лицо шпион.
— Значит, не хочешь по-хорошему, — констатировал я. — Зря.
И, положив прежде руку ему на голову, призвал дар подавления энергий.
Без цвета, без вкуса, без запаха, без силы и без надежды. Только гнет свинцово-серой хмари и тело — предатель. После такого, даже пыльный сарай на задворках провинциального лицея станет казаться восхитительно живым и полным ярчайших красок местом.
— Каждый следующий раз будет все сильнее и сильнее. И все дольше и дольше. И это будет продолжаться до тех пор, пока ты либо не расскажешь все, что я хочу узнать, либо пока твой разум не останется в царстве Хель навсегда, — прошипел я в ухо облегченно выдохнувшему, когда все закончилось, шпиону. — Продолжим?
Разрешения мне не требовалось. И давать вражине время перевести дух, подготовиться морально, тоже не собирался. Родовая способность, которой не так уж и часто доводилось покидать пределы моего разума, теперь вызывала что-то близкое к эйфории. Едва не физическое наслаждение от ощущения всемогущества. Трудно иметь почти божественную мощь и раз за разом заставлять себя останавливаться. И если бы не общее ощущение неправильности происходящего — пытать людей, ниже достоинства для дворянина — мог бы не выдержать искушения, и пропасть, раствориться в этом океане энергий.
— Ну зачем же? — голосом Ормссона отвлек меня от борьбы с собственным даром темный, на фоне светлого дверного проема, силуэт. — Зачем же вы, ваша милость сами-то?
— Очень мало верных людей, — пожаловался я, убирая ладонь с головы Бубнилки, и вставая. — А в этом деле, господин Ормссон, нужны именно такие.
— Ой, — пискнула Ксения, и прикрыла рот ладошкой.