— Но за заботу о сестрах — спасибо, — улыбнулась мать. — Мы боялись, что ты не примешь их, как родных. Девочки, поцелуйте братика!
Близняшки со скоростью космических ракет рванули ко мне, и клюнули теплыми губками мне в щеки. Не ожидал, что дети у Олафа окажутся такими… дисциплинированными.
— Будет лишь одно условие, — сурово поджала губы мать. А я снова, который уже раз в ее доме, отметил и отсутствие так и напрашивающегося — «сын», и улыбки при виде братской любви. Хотя, признаюсь: никаких эмоций я к двойняшкам не испытывал. Для меня они были просто детьми. Чужими детьми. — Запомни! Это поместье никогда, ни при каких обстоятельствах не должно вернуться в руки Тайшиных. Никогда! Ни в коем случае! Поклянись! Самым дорогим, что только у тебя есть, поклянись!
Вороны! Самое дорогое, что у меня было — это ноутбук. Но он, наверное, в качестве виры не подошел бы. Поэтому, поклялся Силой. И подумал, что вот и начались эти аристократические заморочки, как сказала бы Ксения. Бывшая жена нелюбимого мужа делится с нелюбимым сыном ненавистью к предавшему ее роду. Старики-воспитатели рассказывали, как отец, встретив Снежану Тайшину на традиционном губернаторском балу на Мидсуммар, влюбился с первого взгляда. И как старшие родичи принудили девушку сказать «да», когда отец явился просить ее руку и сердце. Фактически — продали. Деды честно пытались объяснить мне, почему я могу и не дождаться материнской любви и ласки. А я все равно не понимал. Даже псы любят своих щенков. Почему же она, бывшая княжна Обдорская, как кукушка, подкинула меня на руки трем седым мужикам?! Не понимаю, и никогда, наверное, не пойму.
Но подарок взял. Принял. Решил, что попавшая в руки Летовых городская усадьба Тайшиных — это не от любви к сыну, это от ненависти к отцу и братьям. И тогда выходит, что это как бы и не подарок. Выходит, что я, в некотором роде, отнял у Обдорских их собственность. И это было вполне допустимо. Совесть смолчала, а я мысленно потирал руки, планируя дальнейшие шаги. Естественно, ни в какую аренду я поместье сдавать не планировал. Мне самому в Берхольме жить негде.
Вечером, в такси — спешил вернуться в Лицей, кормить питомца — позвонил еще раз Капонам. Уточнил, что поиски здания нужно ограничить окрестностями городского гольф-клуба. И что нужно найти причину досрочного расторжения договора аренды. К моменту, как символично высказался Ормссон: моего выхода Силой, поместье должно приобрести жилой вид. Арон Давидович — в этот раз попал на него, а не на старейшину семьи — заверил, что начнет действовать сразу же, как только документы на смену собственника будут готовы. Еще поделился радостью. Рассказал, что небезызвестный мне Велизар Велиславович Костына, выиграл-таки грант от княжеского фонда «Серебряная Сибирь», и уже вовсю закупает вожделенное оборудование.
— Очень рад, — искренне сказал я. — Напомните ему при случае, чтоб за хлопотами не забывал о расследовании. Подходит время передавать документы в имперский суд, а у нас еще ничего не готово.
И тут с удивлением узнал, что не прав. Что расследование давным-давно закончено, что к делу приложены материалы даже того изыскания, что было проделано десять лет назад по горячим следам. Что три древних махинатора с берега Драконьего озера в курсе всего, и даже держат ситуацию в своих крепких еще руках. И что Капоны будут всех мальчиков, родившихся в ближайшие десять лет в их семье, называть моим именем, если я сумею как-то обуздать плескавшую через край энергию уважаемых княжеских эконома, зачарователя и воеводы. Потому как эти трое дедов не просто контролируют, они просто везде, и без их одобрения невозможно даже вздохнуть.
Пообещал что-нибудь сделать. Не ради целого поколения Антонов. Просто это не дело, когда важные вещи проделываются за моей спиной. Когда великий план разрабатывался, был уговор, что я участвую во всем. И обо всем должен знать. Отговорка: «не отвлекать мальчика, у него скоро экзамены» неприемлема. Организовать троим старым хитрованам номера в гостинице — на это отвлечь «мальчика» значит можно? А на что-то серьезное — уже нет?
В общем, разогрел себя так, что едва снова «резать руны» не пришлось. А потом, уже в своей комнате, когда вызвал дедов на видеосвязь, едва только успел выговорить свои претензии, как услышал:
— Забыли мы, Антонушко, — покаянно склонил лысеющую макушку эконом. — Старые же совсем. Все сами, да сами. Как есть, из головы вылетело, что есть теперь взрослый природный господин.