— На него с плашками надо выходить, — сказал отец. — Но это сложно. И плашки вы сами вряд ли сделаете, да и терпения у вас не хватит. Горностаи ночью выходят мышей ловить, а днем прячутся. Их выследить сначала надо, чтобы поставить ловушки-плашки там, где следы они оставляют.
В одно из воскресений отец принес в хлев инструмент и какие-то непонятные наброски ловушки на листке бумаги. Оказалось, что Иван Парменович помнил и просьбу сына, и недавний разговор по поводу горностаев. Все объяснил он, все показал ребятам: каким должно быть основание капкана, какой упор надо сделать, чтобы тот сработал и зажал хвост зверька, когда он коснется пищи, нанизанной на проволоку, как выследить горностая.
Ребята с жаром и упорством принялись за дело. К началу зимы в сенях стояли три самолова. По первому снегу пошли друзья, надев лыжи, искать след горностая. Знали примерно, где искать: на опушке леса, в поле у копны ржаной, под елкой. День успеха не принес: кроме мышиных строчек, ничего не видели. Правда, наживку — четырех мышей — поймали. Не одно воскресенье ухлопали ловцы на поиски горностаев, а Павлик и после школы, в будний день, один уходил за деревню. И все бесполезно. Даже остывать стал к этой затее.
Отец внимательно следил за сыном и видел, как тяжело тот переживает неудачи. Но чувствовал Павел, что радуется отец его настойчивости: видно, узнавал в сыне черты своего характера. Как-то за ужином он спросил, не видел ли Павлик у широкохуторской мельницы след, похожий на кошачий.
— Горностаи появились? — сразу понял намек сын.
— Возможно, — хитро подмигнув Груне, сказал Иван Парменович и, довольный, разгладил свои пышные усы.
Недалеко от мельницы Павлик действительно обнаружил незнакомые следы. В воскресенье с Колей поставили все три ловушки. Прошла неделя, но ни один зверек не пожелал отведать лакомство. Замерзшие мыши торчали на прутиках, как живые. Ребята уносили их днем домой — отогреть, чтобы запах был, а к ночи снова нанизывали.
По восемь — десять километров вышагивал Павлик каждое воскресенье к мельнице, колесил вокруг нее. Один из выходных наконец вознаградил его за долготерпение и труд.
Ребята поднялись чуть свет, по ими же пробитой лыжне ушли сначала на опушку леса. Две ловушки были пусты. Потом к третьей — к мельнице. Еще издали заметили: не видно настороженной плашки. Подошли ближе — и увидели черненький кончик хвоста…
Домой он тогда вернулся поздно. Отец сидел над раскрытым медицинским учебником, мать громыхала в кухоньке посудой, а старшая сестра Женя вместе с младшей — Тоней — рукодельничала. Увидев сияющие лица ребят, отец сказал:
— Ну, охотники, хвастайтесь добычей!
— Нечем хвастать-то, — схитрил Павлик, хотя ему не терпелось показать добычу отцу, матери, сестрам.
Всей семьей долго рассматривали пушистого горностая. Вкусно покормила охотников в тот вечер Аграфена Михайловна.
Когда поужинали, отец, сощурив глаза, покручивая кончики усов, сказал:
— Охотник — это настойчивость, выносливость, терпение. Из тебя может получиться хороший охотник. Думаю, что гармошку ты себе заработал. К твоим четырнадцати я доложу свои сорок шесть.
К весне на одном из школьных концертов художественной самодеятельности Павлик широко разводил мехи поблескивающей черным лаком гармошки…
Павла вернул к действительности голос Алексея:
— Смотри-ка, сужается круг — все ближе к нам летает!
Действительно, вертолет, который уже с полчаса кружил над местом посадки корабля, все чаще появлялся над ними.
Однако надежды на то, что помощь придет с вертолета, не было: слишком высоки были сосны и ели, вплотную обступившие «Восход-2» и его обитателей.
Павел обошел вокруг корабля, прикоснулся рукой— металл обжигал, вобрав в себя стужу спящей тайги.
…А был другой металл — теплый даже горячий, с запахом смазки, неповторимым запахом живого металла— запахом завода…
В самом начале 1942 года 10-й «А» класс, в котором учился Паша Беляев, в полном составе прибыл на Синарский трубный завод.
Фронт требовал бойцов, и люди уходили на защиту Родины. Тыл тоже требовал все больше и больше рабочих рук. И в январе по указанию партийных органов Каменска-Уральского многих старшеклассников мобилизовали на предприятия города.
Где-то в архиве завода хранится его рабочая карточка под номером 2161. Крупными буквами выведена на ней его фамилия: «Беляев Павел Иванович». В графе «Время поступления на завод» записано: «Январь 1942 года». Место работы — новомеханический цех, специальность — токарь.