- Нет, - сказал Мэл с видом знатока, уверенного в своем превосходстве.
- Есть, - ответила я, вытащив телефон из сумки.
Если явление новехонького аппарата и оказалось неожиданным для Мэла, то он не выказал удивления, однако перестал хрустеть и молча наблюдал за процессом обмена номерами.
Ты смотришь на меня как на пустое место, а я на тебя - как на ноль без палочки, - задрав гордо нос, возвратила телефон обратно.
- Егорчик, ты идешь или как? - раздался голос Эльзы. Девица подошла к нашему столу и положила руки на плечи Мэла.
Как же меня угораздило забыть о ней? До прихода Штице в моей сказке нашлось место лишь для нас с Мэлом - препирающихся, ругающихся, мирящихся, а Эльзушка своим появлением в одно мгновение разбила недосягаемую мечту на осколки.
- Я занят, - сказал он, выпрямляясь.
- Я подожду, - с готовностью согласилась девица.
Неужели бесцеремонно плюхнется к нему на колени? Пусть садится - стул не выдержит, - заулыбалась я злорадно. Посмеюсь над обоими, когда завалятся на пол. Вся столовая попадает со смеху вместе со мной.
Мэл кинул на меня быстрый взгляд.
- Как хочешь. Я надолго.
Эльза, зыркнув в мою сторону, послала ослепительную улыбку своему парню и поцеловала в щечку. Египетской выдре досталосьбы ухо, потому что Мэл отвернулся, но она оказалась проворнее.
Эльзушка поцокала в зону элитного студенчества. Оказалось, что пустовавший столик для избранных заняла знакомая компания: Макес, Дэн, две блондинки из Эльзушкиной свиты и темноволосая безымянная девушка. Как в старые добрые времена, - хмыкнула я, скривившись. Только Мэл ошибся адресом, приземлившись не в том месте.
Подружка Мэла удостоилась и Петиного внимания. Глядя вслед Эльзе, спортсмен сказал вальяжно:
- Красивая у вас девушка, Егор. Заметная.
Заметная?! - взъярилась я. Значит, мой парень расточает комплименты другим девицам, не тяготясь моим присутствием? Мне он не говорил подобных слов. Выходит, я не красивая и незаметная? Возможно, так оно и есть, но мог бы приврать разочек и польстить.
Обидно до слез. Это как раз тот случай, когда простота хуже воровства. Петя сказал то, что думал.
А Мэл как назло подначивал бесхитростного чемпиона говорить всё большие глупости, намекая тем самым: смотри, Папена, с каким толстокожим увальнем связалась. Смотри и кусай локти.
- Заметная, - согласился. - Как раз для приема.
- Знаю, - кивнул Петя и виновато взглянул на меня.
Уже спелись два поклонника красоты. Разве я вещь на прилавке? Невзрачный ситцевый платочек, отброшенный ради яркого шелкового. Вот возьму и воткну вилку в загребущую лапу, тянущуюся к ватрушке, а другому залеплю омлетом в лоб.
Покуда я в гневе придумывала, как отомстить за свою гордость, Мэл выудил с другого конца подноса сдобу и откусил. До чего же он вкусно и аппетитно ел, что у меня рот наполнился слюной, но я демонстративно сложила руки на груди и изобразила на лице отвращение к еде и к обоим парням.
- Если что-то не нравится, можешь отказаться, - ответила оскорбленно Пете. - Как-нибудь переживу.
- Эва, прости, я не хотел, - покаянно взмолился он.
- Петр, не бойтесь говорить правду, - дал совет Мэл, жуя. - На карту поставлено многое. Если девушка не подготовлена для выхода свет, есть время передумать.
Ах, не подготовлена? Значит, не гожусь? Я, потратившая, время, нервы и здоровье для того, чтобы пойти на этот дрянский прием!
- Тебе-то какая разница? - спросила грубо. - Не тебе же позориться.
- Не мне, - согласился Мэл с набитым ртом, перестав жевать, отчего щека раздулась. - С чего ты взяла, что мы говорили о тебе?
О ком же еще? - взглянула я злобно на Мэла. Прирожденный хитрец! Скользкий как угорь, обмазанный маслом. С какого боку не зайди, а все равно не ущипнешь. Определенно, ему вместе с генами передалось умение говорить завуалированно и обтекаемо, подзуживая разных простофиль. Назло врагам буду сиять на приеме как недосягаемая звезда на небе. Всех сокрушу, и прежде всего Мэла.
Поднявшись, я забросила сумку на плечо.
- Дай знать, если надумаешь отказаться. Верну билет, - обронила холодно.
Бывают в жизни огорчения. Осталось сделать шаг до приема, а моего кавалера вдруг осенило, что рядом с ним серая крыска, с которой за одним столом стыдно сидеть, не то что выйти в светское общество. Вернее, ему открыл глаза один интриган, сидящий неподалеку.
- Эва, извини меня, - вскочил чемпион. - Ты не так поняла!
- Я прекрасно поняла, - сказала с королевским величием. - Звони, если что.
- Садитесь, Петр, - всунулся Мэл в наш диалог. - Нужно многое обсудить.
- Да-да, конечно, - спортсмен опустился на стул. - Эвочка, прости, пожалуйста!
- Эвочка простит, - ответил за меня Мэл.
- А с тебя тринадцать висоров, - объявила я ему. - По твоей милости аппетит пропал.
Мэл ухмыльнулся:
- Зато сбросишь пару килограммов перед приемом. Тебе полезно.
Увидел мое опешившее лицо и растерялся:
- Папена, послушай, я не хотел... Сказал, не подумав... Эва!
Не ответив на заискивающее подлизывание, я оттолкнула с грохотом стул и ринулась к выходу из столовой.
Ненавижу, ненавижу! Какие же они козлы!
***
- Некрасиво получилось, - сказал Рябушкин. - Надо бы попросить прощения.
Напрягшийся Мэл, проследив с досадой за убегающей из столовой фигуркой, признал:
- Согласен, мы повели себя грубо. Но сейчас ваша дама не в том состоянии, чтобы принимать извинения.