Знакомый патлатый мужчина в брюках на подтяжках молча принял справку Стопятнадцатого, поставил огромный смачный штамп и принес из шкафа мое личное зарплатное дело. Ужас, сколько мороки и бюрократической волокиты из-за несчастной мелочевки! Подарить, что ли, родному институту оставшиеся четыре висора? Пожертвую широким жестом обеспеченной дамы, чтобы потом бухгалтерия помучилась, сводя дебет с кредитом и перетряхивая кассовые ордера.
______________________________________________________
agglutini *, агглутини (перевод с новолат.) - приклеивание
piloi candi*, пилой канди (перевод с новолат.) - электрический сгусток
nerve candi *, нерве канди (перевод с новолат.) - нервосгусток
16.8
Голос разумной предосторожности порекомендовал спускаться в архив не в одиночку, а с попутчиками. Как говорится, я не трус, но тявкаться второй раз с Эльзой и белобрысыми болонками - перебор для организма, загруженного впечатлениями по макушку. Безветренное утро с солнцем и реденькими белесыми облачками радовало душу ровно до тех пор, пока на горизонте не появился Мэл, принесший с собой мощнейший антициклон, обрушившийся на мой мирок. Поэтому фискальная полоска на пятке сработала, когда нога переступила порог архива вслед за двумя студентками-второкурсницами, на вид скромницами и круглыми отличницами.
- Здравствуйте, Швабель Иоганнович, - поздоровалась я с начальником, пройдя за деревянную перегородку, и задвинула сумку поглубже под стол. - Рада вас видеть.
- Здравствуйте, - поприветствовал архивариус и шумно высморкался. - Вчера вы не появились, и я забил тревогу, решив, что вы заболели. Как самочувствие?
Это я должна беспокойно расспрашивать о здоровье мужчины, нос которого покраснел и увеличился до неимоверных размеров, став похожим на лампочку, а веки опухли, превратив глаза в узкие щелочки. Кому он нужен, этот рабочий фанатизм? Ведь никто не оценит.
- Спасибо, мне гораздо лучше, - соврала я, не поморщившись.
- Должен признаться, ваше отсутствие ударило по организации архивного дела, - сказал сипло начальник, и я воззрилась на него с удивлением. Значит, мой труд важен и необходим?! - Дела находятся в совершеннейшем беспорядке, что затрудняет поиск материла, запрашиваемого учащимися. Прошу вас рассортировать и каталогизировать документы. У меня катастрофически не доходят руки.
- Конечно-конечно, - кинулась я к заваливающимся штабелям на столе.
Скупое признание архивариуса стало неожиданной похвалой, стимулировавшей меня к радению и старательности. Я не только ускоренно расправилась с хаотически набросанными делами и подшивками, но и помогла начальнику, одаривая страждущих необходимыми документами, заодно успевая проверять сохранность сумки, хотя в служебную часть помещения имелся доступ лишь у меня и Штусса. Но лучше перебдеть, чем недобдеть.
Студенты же словно помешались на поиске материалов прошлых лет, образовав столпотворение у стола выдачи заказов. Забегавшись, я отработала на час дольше положенного. Ну и ладно, мне не жалко времени, потраченного на полезное дело. Зато жалко мужчину, успевшего сменить семь платков - я ведь и считать успевала, бегая от стеллажей к столу выдачи.
- Швабель Иоганнович, может, выставим кадку с обсыпальником за дверь? - предложила, обежав взглядом зал. Среди скопища студентов обнаружилось несколько несчастных, подверженных аллергии. Одни чихали, другие терли слезящиеся глаза, третьи расчесывали ладони, на которые попала пыльца цветущего растения.
- С радостью, но, боюсь, сгорит листва, - прогундосил начальник, напомнив о гигаваттах электрического света, испускаемых подвальными лампами.
Как раз то, что нужно! - послала я внушение в голову Штусса, но он, видимо, расставил приоритеты, предпочтя гробить своё и чужое здоровье, нежели чуточку прижучить распоясавшееся растение, вошедшее в пик цветения.
Что ж, если совесть не позволяет мужчине издеваться над обсыпальником, который издевается над ним, это сделаю я, потому что у меня есть высококонцентрированная вытяжка из листьев разъедалы. Достаточно развести несколько капель на ведро воды и полить землю в кадке, чтобы омертвели корни наглючего деревца. Необходимо лишь правильно рассчитать губительную дозу, чтобы не разъело днище кадки и пол. Конечно, учитывая микроклимат архива, не стоит надеяться на полную погибель растения, но все-таки поливка натуральным ядовитым растворителем - лучше, чем ничего.
Для того чтобы обсыпальник выпустил новый побег и нарастил зеленую массу, способную зацвести, в естественной природе уходит около десяти лет. А в среде архива... - пошевелила я губами, подсчитывая в сравнении с ожившими кустиками разъедалы, - пройдет как минимум год. Это же триста шестьдесят пять дней, и нужно прожить каждый из них! За год утечет уйма воды, и вообще, реки могут повернуться вспять.
- А как поживает Радик, то есть Ирадий?
- Учащийся вел себя дерзко или неподобающе? - спросил настороженно архивариус, и его кадык дернулся сильнее обычного.
- Что вы! Радик - вежливый и внимательный юноша. И добрый! - похвалила я друга, не покривив душой. - Просто мы виделись в последний раз в среду днем.
Начальника приятно взволновали слова о достоинствах племянника.
- Ирадий иногда бывает у меня. Он заходил вчера вечером, а сегодня готовится к экзамену.
Ёшкин-матрёшкин! Так вот почему студенческий народ сходит с ума, лихорадочно листая страницы архивных дел. Это дохнула сессия, напомнив о себе.
Распрощавшись с начальником, я подхватила сумку под мышку и уже на выходе обежала взглядом уголок с джунглями. Заглатеция, задвинутая в гущу кадок и горшков, чувствовала себя вольготно. Пестрые прожилки на листьях налились соком и фосфоресцировали от удовольствия.
Монтеморт печалился, не обращая внимания на выходящих из института студентов, и понуро изучал рисунок пола. Не хандрить! - послала я мысленный призыв хвостатому стражу. Нельзя впадать в зимнюю спячку, когда в любой момент найдется желающий стащить казенное добро.
Ноль реакции. Пес поднял глаза, отчего кожа на лбу собралась глубокой гармошкой, и вернул взгляд в прежнее минорное настроение.
Нету у меня способностей к внушению, и никогда не было, - заключила я, выйдя на институтское крыльцо, освещенное из-под козырька прожекторами. На самом деле люди ищут оправдание своим слабостям и придумывают разные небылицы. Вот Мэл, оказывается, хотел поцеловать меня в библиотеке (при этой мысли в горле щекотно мазнуло), но объяснил свое желание принудительным воздействием на волю. Получается, что все-таки не хотел? И Тао Сяну я "напевала", требуя помочь, хотя ему запретил хозяин.