Сердце забилось сильнее. Я могу увидеть маму: ее лицо, фигуру! Вспомню нежность её рук, услышу её голос.
- Это гипноз?
- Если принять за основу внушение, то его техника неизвестна, поскольку игнорирует возможности дефенсоров*, - сказал профессор.
- Но ведь считается, что человек - творец своей судьбы. Не факт, что видения будущего произойдут в действительности. На свете полно случайностей, и я могу погибнуть под колесами машины, выйдя сегодня за ворота.
- Те вехи, которые вам откроются, - неприкосновенны, однако добираться до них вы можете различными путями. К примеру, завтрашний прием неизбежен, хотя вы имеете право провести по-разному время до его начала.
- Я не поеду в Дом правительства, и судьба изменит свой ход, - заявила упрямо, взглянув мельком на декана. Простите, Генрих Генрихович, за утаивание правды и фарс с отработкой прогула.
- Неужели рискнете? - поднял бровь Альрик.
Вздохнув, я уставилась в окно. Конечно же, никуда не денусь и отправлюсь в светское общество с Петей, чтобы не сойти с ума из-за нарушения долгового обязательства.
Попробовать или нет? - погладила сферу. На одной чаше весов нагромоздились лица и воспоминания: отец, житие у тетки, интернат, перебежки по ВУЗам. На другой чаше остался скудный мамин образ.
Что ждет меня в будущем? Провал на приеме, обнародование грязной тайны невисоратки, скандал вокруг отца и моя погибель. Мэл, сделавший карьеру политика и связавший судьбу с породистой девицей из высшего общества.
К черту Мэла! Я увижу маму.
Очевидно, колебания отразились на моем лице, потому что профессор поспешил заверить:
- Эва Карловна, мы ни в коем случае не принуждаем запускать око, но знайте - второго случая вам не представится.
Отказаться или принять предложение, чтобы увидеть безрадостное прошлое и не менее оптимистичное будущее? Чтобы увидеть маму.
Они не настаивают, они предлагают. Не хочешь - дело твое, но потом не кусай локти, - предупредили прямым текстом. Пожалею ли я, выйдя из кабинета, что не согласилась?
Решившись, вставила стелу в дыру на полюсе глобуса. Та пошла туго.
- Самостоятельно, - добавил Альрик. На его виске билась жилка. - Здесь мы вам не помощники.
Пришлось давить на рукоятку, пока пятигранная стела не погрузилась, застряв наполовину.
- Хорошо, - сказал профессор, с трудом сдерживая возбуждение. - Сцепление произошло. Попробуйте раскрутить.
Приложив усилие, я надавила. Стела не сдвинулась.
- Еще раз! - воскликнул Альрик азартно. - Сильнее!
Я послушалась его совета, и рычаг утонул по рукоятку. Неторопливо разгоняясь, он упруго погружался и выпрыгивал из недр шара.
- Значительная инертность среды, - пробормотал декан.
- Не отпускайте руку, Эва Карловна! - напомнил профессор. - Удерживайте!
С каждым новым утапливанием рукоятка ходила все быстрее и легче, и вдруг шар провернулся вдоль оси. Медленно, а затем всё быстрее и быстрее, он стал раскручиваться, пока не завертелся, расплываясь алой сеткой вен.
Как заколдованная, уставилась я на растекающееся перед глазами красное зарево и погружалась, утопала в нем. Пропали из виду Альрик и Стопятнадцатый, пропал кабинет. Меня затягивало, засасывало, растворяло в разлившемся океане.
-----------------
Бабочка на руке. Ничем не примечательная, коричневая, с незатейливым рисунком на крыльях. Открывает и складывает. Почему-то решила передохнуть именно так.
Пустой автобус и я на холодном кожаном сиденье у окна. Три ряда колючей проволоки, будка, шлагбаум. Рослый мужчина в пятнистой одежде удерживает ужасного пса, готового сорваться с привязи. Животное заходится в лае, с клыков капает слюна, а глаза налились краснотой. И гавкает собака на меня.
Несколько мальчишек избивают одного на задворках. Скорчившееся тело, голова втянута в плечи и закрыта руками. Мне страшно, потому что я такая же, как и он.
Я лежу на земле, потому что меня толкнули. Как обычно. Ко мне подходит мальчик старше меня года на четыре. Это Алик. Теперь я под его защитой.
Льет дождь. Длинные промокшие шеренги на площадке. Я в первом ряду. Женщина под зонтом зачитывает. Банда несовершеннолетних злоумышленников вскрыла сейф директрисы и сбежала с награбленнным. Мои щеки мокры: от воды, падающей с небес, или от слез - не имеет значения. Алик забыл обо мне.
Я пьяна. Невыносимо пьяна. И счастлива. Я танцую и отпиваю из горла бутылки коричневую терпкую жидкость. Это второй и последний раз, когда я напиваюсь до беспамятства.
Машина стоит на бензоколонке. Отец везет меня на север. На противоположной обочине сидит дворняжка. Пока отец не видит, бросаю собаке пирожок с капустой и, как всегда, промахиваюсь. Он не долетает и падает на дорогу, по которой проносятся машины. Оказывается, у собаки перебиты задние лапы. Она волочит ими, но не решается броситься за подачкой.
Мы стоим на перекрестке. Рядом с продуктовой лавкой разбитая инвалидная коляска, и в ней человек - просит милостыню. На него страшно и неприятно смотреть, но взгляд притягивается против воли. Проклятый, - шепчет однокурсница по колледжу. Нет, это небрежное обращение с заклинаниями, - спорит соседка из общаги.
Какая-то конура, тускло освещенная, в которой двое: я и еще кто-то, не разобрать. По приоткрытым в беззвучном стоне губам и тому, как выгибается мое тело, не остается сомнений, чем я занимаюсь. Мой спутник невидим, он за моей спиной.
Бесконечный коридор по обе стороны. Арки, арки - им нет конца, и множество свечей в темноте, уходящих лентами налево и направо. Бледная тень приближается навстречу, но я не могу разобрать, кто это.
Открытая коробочка на столе, а внутри большое румяное яблоко, обвязанное красным бантиком.
Утро. Потягиваюсь, лежа на кровати. У меня отличное настроение. На соседней подушке осталась вмятина. Вдыхаю запах, который вобрала наволочка, и укладываюсь на нее щекой, обнимая подушку и прижимая к себе.