- Тебе неприятно сидеть рядом со мной.
Я опешила.
- Ну, почему же... - забормотала невнятно и смешалась. - Вполне. Общаемся как цивилизованные люди. Подносы мои уносишь. Просто отлично.
- Уношу, - сказал Мэл. - Продолжай.
- Что продолжать?
- Что думаешь, то и говори. Сидим, общаемся...
- Ты, Мелёшин, когда запеканку не поешь, делаешься странным. Ну, я побежала, мне нужно занять очередь на экзамен, а то опять проползу в последних рядах. Обед, наверное, отменяется, да?
- Наверное, - согласился Мэл каким-то уставшим голосом. Он так и не притронулся к завтраку.
Экзамен я сдала в первой половине дня, не успев толком разволноваться. Совсем не ожидала, что получу четверку у Лютика. Выбралась из экзаменационной аудитории и попала в кольцо ожидающих своей очереди.
- Ну, как? - накинулись желающие узнать подробности. - Зверствует?
- Нормально. Пока спокойный, так что успевайте.
Народ забегал под дверями, перепроверяя надежность спрятанных шпаргалок. Знают, что не удастся ими воспользоваться, и все равно надежда на авось тлеет из сессии в сессию, от экзамена к экзамену.
У подоконника толпилась кучка парней, и среди них Мелёшин, не спешивший на встречу с преподавателем.
По пути в архив я столкнулась с Капой, поднимавшимся по лестнице.
- Отстрелялась?
- Уже. А ты готов?
- Учил как проклятый и проспал. Надеюсь вымучить трояк.
- Удачи!
- Что-нибудь случилось? - удивился начальник, когда я появилась в архиве в неурочное время.
- Сдала экзамен. На четверку!
- Поздравляю, - проскрипел Швабель. - Наведите порядок на вверенном стеллаже. Совершенно не успеваю, сшиваю новое поступление дел.
По причине экзаменов архив пустовал, поэтому прокрасться к заветному пополняемому делу ПД-ПР не представилось возможности. К окончанию рабочего времени у меня отваливались руки, передвигающие и перемещающие тяжелые кожаные переплеты с нижних полок на верхние и обратно в соответствии с каталогизационными карточками.
Со сгорбленными от усталости плечами я направилась к Альрику, понадеявшись уговорить его провести осмотр. Увы, профессор принимал экзамен у четвертого курса нематериалки, поэтому попасть в лабораторию катастрофически не получалось. Пометавшись по холлу, я решила забежать в институт по возвращению из клуба.
В указанное время Аффа зашла за мной. Девушка преобразилась: собрала волосы в высокий хвост, навела яркий боевой раскрас, облачилась в короткую юбку и сапоги на высоком каблуке. Увидев мой неизменный наряд, она сделала тоскливое лицо.
- Ничего получше нет?
- Получше нет, - развела я руками.
- Ну и ладно. Что сдавала?
- Общую теорию у Лютика. На четверку, - ответила я с гордостью. - А у тебя что?
- Гадания и предсказания. Выпал вопрос по хиромантии, а я его выучила тяп-ляп. С грехом пополам ответила, зато по гаданию на кофейной гуще отыгралась. Усредненно на четверку натянула.
- Молодец, Афка, выкрутилась! Погадаешь мне при случае?
- Почему бы и нет, - согласилась девушка. - Но у гаданий очень низкая вероятность реализации. Побежали, а то не успеем к началу. Скоро должен быть автобус.
Аффа надумала срезать, и, одевшись, мы ринулись по тропинке к дыре в решетке и побежали вдоль дороги, мимо проезжающих машин. Только остановились передохнуть рядом с вросшей в снег обшарпанной автобусной остановкой, как через несколько секунд подъехал транспорт со следами ржавчины на кузове, фыркающий выхлопами и трясущийся, точно безнадежный больной.
В полупустом салоне Аффа рухнула на сиденье и, отдышавшись, сказала:
- Хорошо, что успели. Следующий подошел бы через полчаса. Не расслабляйся, ехать три остановки.
С одной стороны дороги простиралась широкая полоса редких деревьев и кустарника, по которой петляла эстакада с толстенными трубами, уходящая вдаль. С другой стороны тянулась окраина знакомого района, по нему я проезжала на Мелёшинской "Турбе". Затем автобус свернул наискосок на боковую улицу и поехал мимо безликих приземистых серых домов с редкими захудалыми балкончиками. За окном быстро темнело, и в салоне включили тусклую подсветку.
- Сейчас выходим, - толкнула меня Аффа. Хорошо, что предупредила, а то, заглядевшись, я уехала бы в неизвестность.
Выгрузившись из транспорта, мы поспешили по узкой дорожке. Автобус уфырчал, чадя черным дымом. Редкие фонари, освещавшие дорогу, давали мало света, поэтому Аффа чертыхалась, периодически проваливаясь высокими каблуками в снег.
По дороге я поглядывала на светящиеся окна в домах. Кое-где за шторами мелькали тени, но попадались хозяева, не стеснявшиеся показывать убранство помещений случайным прохожим. Освещенные окна представлялись мне кадрами из немого кино, показывавшими обрывки чужой жизни.
Я порядком продрогла, когда Аффа неожиданно притормозила, и мой нос впечатался в её спину.
- Почти дошли, - сказала соседка. - Поднажмем.
Впереди возвышался трехэтажный торговый павильон с освещенными окнами и горящей вывеской, однако девушка направилась в обход магазина, в темноту зимнего вечера. Мы очутились на заднем дворе, окруженном темными прямоугольниками зданий, по всей видимости, нежилых. Дворовая площадка была в беспорядке заставлена машинами и мотоциклами. Яркий фонарь освещал тыльную сторону павильона и кучкующуюся молодежь. В группках смеялись, громко и возбужденно переговаривались, курили.
Я заробела и замедлила шаги. Почувствовав мою неуверенность, Аффа подхватила меня за локоть и повела вперед. По мере приближения уши уловили слабую размеренную вибрацию. Фонарь высвечивал изрисованные стены здания. Слева была изображена фигура в зимней экипировке и на длинной доске, взрезающая торосы, нагроможденные горами у цоколя; справа в окружении звезд покачивалась на желтом полумесяце красивая девушка в длинном одеянии, а посередине настенного творчества уходили вниз широкие ступеньки, открывая светлый прямоугольный проем.