На стене, рядом с высоким фикусом, висела картина с изображенными на ней членами семьи Севолода. Полотно смотрелось чопорно и консервативно в массивной золоченой раме. В центре холста сидела в высоком кресле ослепительно красивая белокурая женщина. Или она действительно была молода, или художник приукрасил реальность, но женщина выглядела свежо, благоухая очарованием юности. По бокам от красавицы стояли Севолод и Вадим, оба в костюмах и при бабочках. В ногах женщины на маленьких скамеечках сидели дети, встретившиеся мне на винтовой лестнице.
Рассудив логически, я пришла к выводу, что в центре картины главенствовала тетушка Мэла. Стало быть, Вадим оказался старшим сыном Севолода и по совместительству кузеном Мелёшина.
Что ж, висоратская семейка получилась на славу с запечатленными в веках аристократическими лицами. Одни драгоценности тетушки чего стоили: каждый камешек тройного ожерелья на лебединой шее масляной красавицы был тщательно прорисован и наверняка сверкал не хуже оригинала.
Снова приглядевшись к Севолоду, я не могла отделаться от впечатления, что на меня с картины смотрел повзрослевший Мэл. Неуловимое и необъяснимое сходство заключалось не в одинаковом расстоянии от крыльев носа до мочек ушей и не в высоте породистого лба. Кровные родственники Мелёшины смотрели одинаково - надменно и оценивающе, имели одинаковый наклон головы и одинаково заявляли права на принадлежащее им. И пусть с первого, поверхностного взгляда, зрители сошлись бы во мнении, что Севолод - подкаблучник, позволивший жене править в доме и на картине, после второго, вдумчивого взгляда, разглядевшего руку мужчины, властно лежащую на плече красавицы, становилось ясно, кто в действительности контролирует жизнь семьи.
Вадима изобразили на полотне в некотором отдалении от родственников. Почему-то между ним, Севолодом и Мэлом не чувствовалось той незримой связи, что протянулась между дядей и племянником. У Вадима и нос был сплюснутым, как у утки, и надбровные дуги выступали сильнее, и лицо казалось круглее и щекастее, лоснясь от хорошей жизни.
Наглядевшись на высокохудожественный холст, я вспомнила, что пора вернуться в общество. Подойдя к приоткрытой двери в столовую, услышала:
- Она девочка милая и простая в манерах, не морочь ей голову, Жорик.
Я остановилась. Севолод вернулся к неформальному общению с племянником и говорил обо мне. Что за простые манеры? - подумала со злым интересом. Наверное, нужно есть омлет ножом и вилкой, чтобы показать сложность приобретенных культурных навыков.
- Не заморочу, - ответил Мэл, и что-то звякнуло.
- Девушка придумает невесть что, настроит планы, - продолжал поучать дядюшка. - Не тешь её напрасными надеждами.
- Я не тешу, - сказал Мелёшин.
- Реакция твоего отца предсказуема, и все же, думаю, он оценит нетривиальный способ, с помощью которого ты выкрутился из сложившейся ситуации. Для достижения цели хороши все средства.
- Это было не трудно, - ответил Мэл.
В голове застучало от притока крови. "Это было не трудно". Это было легко. Ну и черт с тобой!
Я взялась за ручку. В конце концов, подслушивать неприлично. Однако дверь не желала поддаваться. Мало того, моя рука намертво прилипла - невозможно оторвать пальцы. Дверь застыла, точно вмороженная в вековой лед, а рука не отдиралась.
- Уверен, что девушка сдержит обещание?
- Не сомневайся, - уверил бесстрастно Мелёшин. - Такие как она, держат слово.
Не поймешь, с иронией сказал или с издевкой. Да подавись ты своими дальновидными постельными стратегиями! Я подергала рукой - пустая попытка.
- Надеюсь, ты вовремя исчезнешь с ее горизонта, чтобы ваши... э-э-э... отношения не зашли слишком далеко, - предупредил заботливо Севолод.
- Постараюсь, - подтвердил ровным голосом племянник.
- Отца порадует деловой и предусмотрительный подход, несмотря на кавардак, устроенный у клуба, - похвалил мужчина. - И зачем тебя понесло в этот клоповник?
- Были причины.
Деловой гад! - задыхаясь от растущего гнева, я пыталась отлепить ладонь от дверной ручки. В горле противно защекотало. Сейчас закашляюсь, и меня обнаружат подслушивающей под дверью, с рукой, приклеенной неизвестным заклинанием.
- На всякий случай закрепи свой успех у девушки, но не переусердствуй, - сказал Севолод, радеющий за честь клана Мелёшиных. - Кстати, милая гостья! - повысил он голос, и я замерла, поняв, что обращаются ко мне. - В последнее время дверь клинит в шарнирах, поэтому надавите посильнее.
В столовой воцарилась тишина, потом послышался звук отодвинутого стула, упавшего с грохотом на пол.
- Ты! Ты специально подстроил! - закричал Мэл. Дверь распахнулась, и я оказалась в проеме, прижимая к груди горящую ладонь, оторванную от дверной ручки, а Мелёшин смотрел на меня, и в его глазах закручивалась смесь страха, растерянности и... надежды на то, что я не слышала последних откровений.
- Спасибо за гостеприимство. Мне пора, - пробормотала и пошла, сама не знаю куда. Не уверена, что двигалась в нужном направлении.
_____________________________________________________
defensor* , дефенсор (перевод с новолат.) - защитник
6.2
Позади бахнула дверь. Мэл догнал меня и развернул за плечи.
- Эва, это не то, что ты думаешь! Я имел в виду совсем не то! Черт, вернее, вообще не имел это в виду!
- Мне нужно в институт, - отвернувшись, я двинулась дальше.
Он схватил за руку:
- Выслушай меня!
- Зачем, Мелёшин? Я же ни в чем тебя не обвиняю. Где здесь выход?
Мэл нахмурил брови, словно его гораздо больше обеспокоила моя инертность, нежели возможный гнев и истерика. И он подтвердил свое опасение:
- Эвка, накричи, ударь, но не отворачивайся!
Я выдернула руку из крепкой хватки:
- Как доехать до института? Где здесь поблизости остановка?
- Я довезу, - сказал Мелёшин тоном, не терпящим возражений.
- Не стоит, пока наши отношения не зашли слишком далеко, - просипела флегматично. - Пойду, мне еще нужно зайти в аптеку.