Странно, почему он вдруг озаботился Петиным спокойствием.
- Сам-то расскажешь своей Изочке?
- Расскажу, - ответил Мелёшин на полном серьезе. - Это будет честно.
У меня пересохло и запершило в горле, словно и не рассасывала недавно лекарство.
- О том, что ездил в клуб, или о том, что устроил драку?
- Или о том, что было утром.
- Пить хочу, - опять просипела я.
Мэл резво перебросил с заднего сиденья пакет из аптеки и, порывшись, достал другую пластинку в фольге.
- Освежающее и анестезирующее.
- Под язык? - уточнила на всякий случай.
Мелёшин повертел упаковку и кивнул. Когда следующая таблетка начала лечебное воздействие, я спросила:
- Вы с Петей разобрались по "Инновации"?
Мэл хмыкнул:
- Зря ты переживала за него. Рябушкин оказался деловым человеком. Мы переговорили с ним в субботу, и после экзамена он вернул деньги.
Суббота, экзамен... В голове всё перекрутилось, подернувшись белесой дымкой. Я уж и забыла, чем занималась на выходных. Взглянула на часы. Гномик настойчиво показывал, что время скоротечно близилось к обеду, а институт не стал ближе, хотя насущные будничные дела никто не отменял.
В Пете я совершенно не сомневалась. Как взрослый и ответственный человек, он не стал бы бегать и прятаться от Мелёшина, чтобы не платить по счету.
- Ну, так как? - прервал раздумья голос. - Твой Рябушкин имеет право знать?
- Имеет, - ответила я неохотно, уставившись вперед. Действительно, нехорошо скрывать от Пети. Если парень узнает из чужих уст, получится еще неприятнее.
- Думаю, самым лучшим будет, если твой Рябушкин услышит от тебя, а не от кого-то другого, - высказал Мэл мою мысль.
- Наверное, так, - поддакнула я неохотно. Не представляю, что скажу спортсмену. Едва успела подумать, как язык заранее налился чугунной неподвижностью. Что же будет при встрече?
- Это хорошо, - непонятно почему ухмыльнулся Мелёшин. Мне показалось, у него и настроение улучшилось, коли отпала необходимость беспрерывно оборачиваться назад. - И не затягивай. Честность - основа любых отношений. Могу задать вопрос?
- Валяй, - разрешила я, посасывая таблетку.
- Твой Рябушкин знает о вчерашнем типе с цацками на каждой руке?
- Чего-о? - от удивления у меня вытянулось лицо.
- О том парне, которому я заехал в глаз и по челюсти, - пояснил Мэл, имея в виду Тёму и умолчав, что парень тоже разукрасил его физиономию.
- Тёма - мой друг, и не больше.
Увидев, что Мелёшин скривился, я добавила:
- Лучше объясни, зачем ты полез в драку. Неужели он первый начал?
- Это моё дело, - ответил Мэл, нахмурившись. - Моё и певуна. Мы, кстати, не закончили общение.
- Попробуй только закончить, - пригрозила я. - Не хватило вчерашнего? Пообещай, что не полезешь на рожон.
- О голосистом скворце печешься?
- За тебя переживаю, - пояснила и взяла на заметку причесать Тёме чубчик при встрече.
На этом разговор завял. В полном молчании Мелёшин вывел машину со стоянки и двинулся по проспекту. Я снова погрязла в заоконном городском пейзаже. Этажность постепенно понижалась, серости в зданиях прибавлялось, и вскоре появились заснеженные тротуары. От пешеходов парили белые клубы, на дороге поубавилось машин. "Турба" ехала вдоль ограды института.
- Ой, Мелёш... Мэл, останови у дырки. Отсюда я быстрее доберусь до общаги.
Он с недовольным видом притормозил у обочины. Наверное, не понравилось, что его назвали Мэлом, хотя он не разрешал.
- Может, лучше к институту?
- Нет. Мне сначала нужно забежать за сумкой.
- Эва, - начал Мелёшин, и я замерла, потому что, успела немножко узнать его. Когда Мэл выбирал многозначительный, полный недосказанностей тон, значит, собирался сообщить нечто, что надолго выбьет меня из колеи.
- Эва... Я долго думал...
По его лицу и не скажешь, что идет непрерывный мыслительный процесс.
- И хочу сказать...
Затаив дыхание, я чуть не подавилась таблеткой, но вовремя спохватилась.
- Я освобождаю тебя от долга.
И...? Постойте, Мелёшин дает зеленый свет?! Значит, он посчитал, что мой долг возмещен?
Я в изумлении взирала на Мэла, моргая как болванчик, а потом опомнилась и поблагодарила.
- Спасибо, - протянула недоверчиво. - Но почему так внезапно?
- Потому.
- А-а, это очередная порция подачек! - осенило меня. - Хватит уже. Всему есть предел! Влепил заклинанием - ладно. Убрал последствия - хорошо, жить буду. Лекарствами засыпал - отлично. Теперь и долги прощаешь? Задабриваешь, значит? Ясно же сказала, что не собираюсь подавать жалобу.
- Ты что несешь? - начал разъяряться Мелёшин. - Причем здесь подачки? Никто не собирался тебя задабривать.
- Тогда зачем эта гора разнообразных подарочков, а? Вчера ты почему-то не стремился простить мой долг! - закричала я, удивляясь звонкости голоса.
- Вчера всё было по-другому! - закричал в ответ Мэл.
- Смотри-ка ты, было по-другому! - на удивление споро выскочив из машины, я хрястнула по капоту аптечным пакетом. Хорошо, что флакончики оказались пластиковыми и не разбились. - А если бы я сдохла, ты на моей могиле прощал бы долги?
Мелёшин тоже вылез из машины:
- Совсем офонарела? Ты вмятину оставила.
- Ну и что с того? - взвилась я и снова устроила хрясь на капоте. - Одной меньше, одной больше!