- Вот они, чудовища, из-за которых моя диссертация о камнеедах пошла коту под хвост! - воскликнул лаборант.
Уж не знаю, в каком свете виделись ему ахтулярии, а я с большим интересом разглядывала через стекло небольшие стройные деревца, усыпанные темными продолговатыми плодами. Каждый из созревающих плодов словно подсвечивался изнутри, отчего кожица казалась прозрачной. Даже издалека было заметно сокодвижение в мякоти, питающее углеводами и витаминами наливающийся урожай.
- Уродство! - воскликнул гневно лаборант. - Ошибка природы, которую нужно исправить.
Я согласно закивала, и мужчина потащил меня в бокс, в глубину сказочного сада. Остановившись среди деревьев, он снял с верхней ветки плод, и тот медленно потух в руках. Я тоже сорвала парочку, и теплые гладкие лампочки погасли в моих руках.
Кроме невероятной пользы, ахтулярии оказались очень вкусными, со сладковатой маслянистой мякотью, изрезанной темно-синими прожилками. В результате, после устранения природной ошибки, мы, объевшиеся до невозможности, сидели, привалившись к деревьям, а вокруг валялись во множестве косточки. У меня же язык устал рассуждать о преимуществах камнеедов перед гадкой ахтулярией.
- Пора, - сказал мужчина и сыто икнул.
Кряхтя, мы поднялись на ноги и, набив карманы плодами, поплелись забирать разъедалы из изоляционного бокса, до которого, наконец, добрели. Горшки с растениями стояли за перегородкой и освещались тусклой электрической лампочкой. Я потрогала мертвые листочки, похожие на вялые поникшие промокашки. Но стволики были твердыми, а значит, в растениях теплилась жизнь.
Мужчина принес пустые упаковки из-под удобрений. Вместе мы перевалили кусты в обрезанные пластиковые коробки и составили в драный пакет, после чего я направилась в шлюз-комнату переодеваться, помахав на прощание новому знакомому. Правду говорят, своя ноша не тянет: ни пять разъедал одной руке, ни сумка с ахтуляриями в другой.
Пришлось пережидать прогорнивший звонок в женском туалете. Надпись про меня и Мэла чудесным образом испарилась, зато на другой кабинке среди наддверной росписи появилось уравнение: "М + И = ЛЮБОВЬ", выведенное красным сигнальным цветом.
Я прохихикалась. Просто и неинтересно - два слагаемых, исход известен. Достану-ка из сумки перо и внесу исправления, написав наобум. В итоге получилось: "М + И + Д = ?".
После воздушной волны, отметившей начало перемены, траектория движения пролегла к чердаку. Залезши наверх, я высыпала ахтулярии на тумбовый стол, сложив их аккуратной горкой. На листочке, криво вырванном из тетради, также криво накарябала: "Марату" и для верности придавила бумажку темным плодом. Теперь походим по чердаку и проверим, будет ли видна кучка на столе под разными ракурсами.
Убедившись в прекрасной видимости от люка и от окна, я потащилась ленивой походкой в общепит, не забыв о скарбе с дохлыми растениями. После незапланированного вегетарианского обжорства меня развезло и начало клонить в сон. В столовой было на удивление многолюдно, но столик в углу пустовал, словно заговоренный. Отлично! Подходящий момент, чтобы разложить конспекты и начать работу по общей тории висорики.
- Теснись! - сказали сбоку, и в поле зрения появился Мелёшин с подносом, а с ним Макес и бритый тип, который появился в компании парней перед пожаром в столовой.
Ага, притянули тяжелую артиллерию. Значит, Мэл решил перезнакомить меня со всеми своими друзьями и под шумок исполнить задуманное. А где же Мелёшинская блондинка? Страдает, поди, несварением после праздничного пиршества.
Наверное, я высказала предположение вслух, потому что Мэл уставился на меня, а парни весело закхыкали.
- Не страдает, - сказал Мэл. - Тебя волнует её отсутствие?
- Мне наплевать, - пожала плечами. - Вот, думаю, соберется она покушать с тобой тет-а-тет, пооткровенничать о жаркой новогодней ночи, а тут я под боком сижу.
Сказала, а потом подумала - ну, и смелый же у меня язык! Говорит правду, не боясь.
Мелёшин уставился изумленно, а парни, прикрыв рты, начали давиться смешками.
- Откровения откладываются на неопределенный срок, - ответил Мэл, ухмыльнувшись. - Она готовится к пляжному сезону.
- Ого! - присвистнул Макес. - Очередная диета?
- Правильно, надо начинать сейчас, чтобы к лету довести тощую как палка фигуру до полной прозрачности, - вырвалось у меня. Макес с бритым засмеялись, а Мэл посмурнел.
- Не к лету, а к окончанию сессии, - пояснил снисходительно, - чтобы отметить завершение на южном курорте.
Я почему-то уверилась, что блондинка отправится в чудесное путешествие вместе с Мелёшиным, и не замедлила съязвить:
- Не спалите пятки на горячем песочке, а также нежные части тела и прочие загорательные места.
- Какая заботливая, - протянул Мэл. - И ведь не хотел ехать, а теперь придется, назло некоторым. Так что не беспокойся, пятки не спалим. Как вернемся, расскажу тебе в подробностях о голубом небе, коралловых рифах и большой белой яхте.
- Давай, давай! - раздухарилась я. - Хочу полюбоваться на твой облупленный нос. И надувной круг с собой не забудь! И панамку от солнца!
- Точно! - поднял указательный палец Макес. - Возьми акваланг и ласты.
- И сувениров привези, - вклинился низким голосом бритый товарищ, прожевав кусок отбивной.
- Акулу привезу, - огрызнулся Мелёшин, - чтобы она укоротила язык Папене.
- За что? - я деланно пожала плечами. - Сижу, развлекаю, даю умные советы. Берегись: говорят, на ярком солнце высыхают мозги. Но тебе ссыхание не грозит, потому что твои мозги сморщенные и размером с кулачок.
- Советуешь по-умному, а сама море ни разу не видела, - парировал грубо Мэл. - И вряд ли увидишь. Другие сидят на диете, потому что стремятся к цели, а ты почему не ешь?
- Ну, и лети со своей целеустремленной на все четыре стороны да не забудь ей в карманы мелочи насыпать, а то ненароком сдует, - разозлилась я.
- Ну, и полечу, - повысил голос Мелёшин. - Пора отдохнуть от зудежа и поучений. Тоже мамочка выискалась!
- "Мамочка" спит и видит, чтобы крокодилы утащили тебя на морское дно!
- Крокодилов на море не бывает, - просветил Мэл. - Двоечница.
- Сам шибко умный. Извилины в пружины завились и из ушей торчат!