- У меня-то хоть завиваются, а у тебя одна и та прямая. Крикнешь в ухо, а там эхо гуляет.
- А у тебя!...
Не найдя, что ответить, я гордо развернулась и уставилась в окно.
- Ничего, - успокоил Мелёшин. - И с одной извилиной вполне можно жить.
Буду выше грязной суеты. Не поворачиваясь, я завела руку за спину и показала болтуну неприличный жест.
- Как дети, - вынес вердикт бритый тип.
Остатки обеда протекли в молчании под звяканье столовых приборов и глухой стук тарелок. Я слышала, как парни ушли, и, выждав пару минут, развернулась. Стол опустел, и лишь одинокий Мелёшинский поднос сиял нетронутостью столовского изобилия.
Злая как тысяча чертей я вылетела из столовой. Ух, попадись мне, Мелёшин!
И искать не нужно. Он активно общался с парнями, оккупировавшими постамент у Списуила.
- Мелёшин! - закричала я издалека, направившись к статуе святого, чтобы прояснить возникшее недоразумение.
Он замер и медленно развернулся.
- Мы так не договаривались! - возмутилась, подойдя ближе.
- Ой, какие цыплятки здесь гуляют и не подозревают о голодных котярах с острыми когтями, - сказал кто-то из парней. По массам прошло оживление и смешки.
- У голодных котяр цыплятки встанут комом в горле, - парировала я смело.
Раздался дружный смех. Мэл, застыдившийся, что его увидели общающимся с бесцветной особой, кивнул в сторону, призывая отойти к зеркалу и не позорить в открытую.
- Техничка заставила убирать твои недоедки. Чего ухмыляешься? При возврате долга мы об этом не договаривались, так что я вправе разорвать соглашение, - сказала сварливо.
Мелёшин напрягся.
- Забылся, с кем не бывает? Взамен отнесу твой поднос, и будем квиты.
Забылся он! Наверняка придумал пакость, но в чем она состояла, я не сумела разгадать навскидку.
- Хорошо. Взамен отнесешь мой поднос к мойке! - пригрозила запальчиво.
Мэл пожал плечами:
- Без проблем. Завтра и уладим.
- Как завтра? - растерялась я. - Завтра не получится.
- А когда получится? - поинтересовался вкрадчиво Мелёшин.
Я почесала нос.
- Ну-у... На следующей неделе!
- Поторопись, Папена, а то у меня мозг маленький, и для памяти места не хватает, так что могу забыть, - сказал Мэл и повернулся, чтобы влиться в серьезную мужскую среду.
Я хотела сказать колкость вдогонку и уже открыла рот, но слова увязли в горле. Это заработали миндалины в височных долях, мгновенно нагоняя на меня ураган отрицательных эмоций: испуг от собственной смелости, отпустившей с привязи язык, ужас и растерянность при воспоминании об устроенном свинарнике в оранжереях, а еще ... тянущую горечь от предстоящих веселых каникул Мелёшина в компании его блондинки.
Прокравшись к архиву, я протиснулась в дверь бочком, стараясь, чтобы пакет не шуршал. Архивариус не заметил моего появления, увлеченный тихим разговором с худеньким светловолосым пареньком.
Теперь быстренько затолкаем пакет между ближайших кадок с пышно облиственными пальмами. Что ж, омертвелая моя надежда, проверим, насколько благоприятен местный климат для здоровья растений.
- Добрый день, - сказала преувеличенно громко и двинулась навстречу начальнику. Он неожиданно резво вскочил, словно его поймали с поличным.
- Вам пора, - обратился строго к пареньку. - Первокурсникам не разрешается посещать архив.
Юноша согласно кивнул и направился к выходу. По пути он остановился рядом со мной и протянул ладонь для рукопожатия:
- Привет! Я Ирадий, но для тебя Радик.
Парнишка был очень худ и тонок телом, как соломинка, имел большую голову на тонкой шейке с коротким ершиком светлых волос и одинаковый со мной рост. Ирадий улыбнулся лучезарно и светло, и я не смогла не ответить улыбкой.
- Эва, - представилась и пожала прохладные пальцы.
Что ни говори, а потрясающее начало года: с утра - море знакомств.
- Вибрирует, - сказал юноша, сделав таинственное лицо. У меня зародилось подозрение, что он не от мира сего.
- Что вибрирует?
- Твое имя. Э-ва, - пояснил он как само собой разумеющееся.
- А-а, - кивнула я с понимающим видом.
- Ирадий, вам пора! - окрикнул парнишку архивариус, но закашлялся, надорвав связки, и поэтому направился выдворять пацана вручную.
- Пока, - попрощался Ирадий с теплой улыбкой и ушел.
- Не обращайте на него внимания, - начал оправдываться Швабель Иоганнович. - Мальчишка учится первый год и ошалел от счастья.
- Ничего страшного, - заверила я. - Очень милый мальчик.
Начальник опять усадил меня за бесконечное переписывание бесконечных карточек. Сам же, время от времени мелькая вглубь архива и обратно, бросал на меня косые взгляды, а потом не выдержал:
- Если первокурсник говорил дерзко или неуместно, предупредите меня.
- Ну, что вы, - отвлеклась я от очередной карточки и почесала пером за ухом. - Ирадий вежливый и приветливый студент.
Архивариус посмотрел с недоверием, словно был твердо уверен в переменчивости моего мнения.
- Если вам показалось, что у мальчишки отсутствует воспитание и нет манер, скажите, - затянул прежнюю песню.
Дался ему головастый пацан. Я почти забыла о парнишке, так ведь без конца напоминают.
На чем мы остановились? Ага, на строчке: "...не включенных в реестр производителей вис-измененных предметов".
Выведя каллиграфическим почерком фразу, я порадовалась, что все-таки есть толк в переписывании бесконечного количества карточек, и перечитала то, что написалось по-новому: