— А психология и фиксированные поведенческие привычки играют еще большую роль, — вдруг высказался Джулиан Грэйвз, до сих пор остававшийся безмолвным наблюдателем. — Их до сих пор не учитывали, но я уверен, что именно эти факторы играют главную роль в решении проблемы.
— Психология! — Ненда выплюнул это слово, как ругательство. — Может обойдемся без этой чуши? Если вы сомневаетесь в нашей логике поиска, то вам придется придумать себе в поддержку что-то получше.
— Психология и поведенческие привычки. Что, как вы думаете, определяет поступки любого разумного существа, если не психология? После того, как вы с капитаном Ребкой оставили нас, мы с Жжмерлией смогли спокойно порассуждать. В одном мы полностью с вами согласны: зардалу не останутся около артефакта, к которому их прибило, хотя бы ради собственной безопасности. Вокруг артефактов слишком людно. Они поищут планету, предпочтительно такую, где их не найдут и где они смогут спокойно существовать. Так куда же, по-вашему, они двинутся?
Ненда яростно сверкнул глазами:
— Черт побери! Они могут быть в тысяче разных мест… в миллионе!
— Если игнорировать психологию, то да. Но поставьте себя на их место. Если вы захотите спрятаться, куда вы направитесь?
— Я? Отправлюсь на Кареллу или куда-нибудь поблизости. Но я абсолютно уверен, что зардалу туда не двинутся.
— Конечно. Потому что они не карелланцы. Но аналогия тем не менее верна: зардалу попытаются попасть домой, на Дженизию, родной мир клайда зардалу.
— Но ведь местонахождение Дженизии неизвестно, — запротестовала Дари. — Сведения о ней утрачены во время Великого Восстания.
— Увы, — вздохнул Джулиан Грэйвз, — утрачены для нас. Но, безусловно, не для зардалу. И для них это самое безопасное место… Мир, который никто не смог найти в течение одиннадцати тысяч лет. Идеальное убежище!
— Идеальное, за исключением пустяка, — возразил Ребка. — Оно идеально для них, но отнюдь не для нас. Нам необходимо их найти! Я не согласен с подходом, предлагаемым Дари Лэнг, Атвар Ххсиал и Каллик, но даже если их варианты неверны, по крайней мере они указывают нам, где искать. То же делает и подход Ненды и мой, а я убежден, что этот подход правильный. Но то, о чем говорите вы с Жжмерлией: искать место, которое никто не мог найти за одиннадцать тысяч лет!.. К тому же вы не знаете, с чего начать. Не хотите ли вы тем самым сказать, что это дело безнадежное?
— Нет, — Джулиан Грэйвз озадаченно потер лоб, — я говорю совсем другое, гораздо худшее: хотя эта проблема кажется неразрешимой, решить ее жизненно важно. Иначе зардалу снова размножатся и захватят власть. И наш провал поставит под удар весь рукав.
Напряжение в рубке неуклонно нарастало. Все внимательно выслушивали чужие доводы, но отказываться от собственных теорий тем не менее не желали.
Дари сотни раз видела такое на заседаниях в Институте, и, как бы ни раздражали ее эти препирательства, в них было что-то притягательное. Вы выдвигаете гипотезу. Даже если она только что пришла вам в голову и в ней нет уверенности, когда ее начинают критиковать и требовать доказательств, вас захватывают эмоции. И вы готовы защищать ее любой ценой.
Потребовались именно эти слова Джулиана Грэйвза, произнесенные нарочно спокойно, чтобы она и все остальные забыли про свои амбиции. Эмоциональный накал в рубке заметно поубавился.
«Это не глупое препирательство о дотации или очередности публикаций, — подумала Дари. — От этого зависит будущее каждого вида в рукаве. Это жизненно важно».
Воцарилось неловкое молчание. Оно показывало, что все остальные участники спора осознали серьезность положения. Затянувшуюся паузу нарушил Ввккталли. Андроид все еще не отсоединил кабель, связывавший его с информационным центром, и тот торчал из затылка как блестящая косичка длиной в двадцать ярдов.
— Можно мне говорить?
Впервые Ввккталли никто не возразил.
— Мы выслушали три различных теории относительно нынешнего местонахождения зардалу. По крайней мере одна из этих теорий существует в трех вариантах. Могу ли я, извините, заметить, что все эти теории отчасти неверны?
— Чудесно. — Джулиан Грэйвз мрачно уставился на викера. — Вы хотите торжественно заявить, что каждый из нас несет околесицу?
— Нет. Я предлагаю объединить то, над чем работали многие умы порознь. Я никогда не смог бы породить такие гипотезы, как вы, но зато могу их проанализировать.
Я сказал, что вы отчасти ошибаетесь, но гораздо важнее, что все вы отчасти правы. И ваши идеи отчасти намекают на то, где находятся зардалу.