— Ат говорит, что не нащупывает дна, а я не могу его увидеть. С тобой все в порядке?
— Справлюсь. Ты мог бы не включать диск, пока я не появлюсь на этой стороне.
— Но тогда Каллик ничего не увидит, — Ненда кивнул на другую сторону пропасти, где, зацепившись одной ногой за спиральную лестницу, свесилась вниз головой Каллик. — Зрение у нее лучше всех. Ну что, Каллик, есть что-нибудь?
— Ничего. — Она раскачалась и небрежно перелетела через десятиметровый просвет. — Если здесь и есть выход, то он на глубине как минимум десяти тысяч футов. — Она подобралась к самому краю и наклонилась, чтобы посмотреть вверх. — Но есть и хорошие новости. Зардалу больше не приближаются.
Хорошие новости. Ханс Ребка отошел от пропасти и облокотился на какую-то массивную конструкцию, доходившую ему до пояса. Хорошие новости — понятие относительное. Может быть, их не преследуют, но они все еще находятся глубоко под землей враждебного мира без воды и пищи. Они не могут вернуться тем же путем, которым пришли, потому что непременно встретятся с зардалу. У них нет ни малейшего представления о протяженности и топографии этих катакомб. И даже если, что весьма маловероятно, они смогут найти другой выход на поверхность, их шансы на то, что там их ждет эмбриоскаф, чтобы забрать с Дженизии, очень и очень малы. Или Жжмерлия покинул планету, как было ему приказано, или зардалу его поймали и убили.
Каллик и Ненда все еще стояли на краю шахты. Ребка вздохнул и подошел к ним:
— Пойдемте. Пора хорошенько подумать. Что делать дальше?
Ненда отмахнулся от него и выключил осветительный диск.
— Подожди. — Его голос мягко прозвучал в темноте. — Каллик не видит больше света, и я тоже. Но Ат настаивает, что кто-то есть на дорожке… далеко вверху, но движется сюда. Быстро.
— Зардалу?
— Нет. Слишком мал. И один. Зардалу наверняка была бы целая свора.
— Может быть, это тот, кто нам нужен: кто-нибудь знакомый с этим местом. — Ребка уставился в темноту. Без света он совершенно не ориентировался, но ему казалось, что он слышит быстрый топоток по твердому полу спирального туннеля. — Как ты думаешь, сможет Атвар Ххсиал притаиться на той стороне и схватить этого незнакомца, когда он приблизится?
Наступила пауза феромонного контакта. Легкий шум приближался. Ребка услышал удивленное хмыканье Луиса Ненды, завершившееся смехом. Осветительный диск снова озарил зал.
— Ат может это сделать, — сказал Ненда, ухмыляясь, — но не хочет. Она только что разглядела нашего гостя. Догадайтесь, кто пожаловал к нам на обед?
Обеда не предвиделось… и это было частью их проблемы. Но Ребке не понадобилось гадать, кто идет. Ненда светил прямо вверх. Что-то выглянуло из-за края туннеля, глазные стебельки вытянулись на всю длину и встревоженные лимонно-желтые глаза отразили свет.
Раздались свист удовольствия Каллик и ответное облегченное уханье. Трубчатое тело Жжмерлии перенеслось к ним через провал.
Лотфиане представляли собой одну из подчиненных рас рукава. Полезность их взрослых самцов в качестве переводчиков и рабов кекропийцев никогда не оспаривалась, потому что сами лотфиане этим вопросом не задавались: они первые провозгласили умственное и физическое превосходство кекропийцев.
Ханс Ребка придерживался другого мнения. Он считал, что лотфиане так же сообразительны, как любая другая раса рукава, и повторял это громко и часто.
Но теперь, слушая рассказ Жжмерлии про то, каким образом тот оказался так глубоко внутри Дженизии, он готов был пересмотреть свои взгляды. Даже несмотря на не слишком нежное подталкивание Луиса Ненды и прямые приказы Атвар Ххсиал, Жжмерлия не мог ничего связно объяснить.
Он сказал, что починил эмбриоскаф. Он поднялся на нем, чтобы проверить его герметичность. Он решил посадить корабль поближе к зданиям, которые обследовали Ханс Ребка и его группа. Он увидел их около зданий и спустился ниже. Он также увидел зардалу.
— Прекрасно, — сказал Луис Ненда. — А что случилось потом? И где теперь эмбриоскаф? Это же наш обратный билет.
— И почему ты сам вошел в здание? — добавил Ребка. — Ты должен был догадаться об опасности, раз увидел, что зардалу последовали за нами.
Бледно-лимонные глаза перебежали с одного допрашивающего на другого. Жжмерлия молча покачал головой и ничего не сказал.
— Бесполезно, — проговорил Ненда. — Посмотрите на него. Сейчас он невменяем. Наверное, на него так подействовали зардалу. — Он отошел к большой круглой дыре и с отвращением сплюнул через край. — Пропади все пропадом. Что будем делать? Я мог бы съесть дохлую лошадь.
— Не говори о еде. От этого становится еще хуже. — Ребка подошел к Ненде, оставив Атвар Ххсиал и дальше пытать Жжмерлию. Озадаченная Каллик стояла рядом и внимательно наблюдала. Кекропийка могла читать не только слова, но и чувства, так что, может быть, они с хайменопткой добьются от него большего, чем люди.