Извиваясь, она ползла по сужающемуся туннелю. Цепкие кончики щупальцев блуждали, пытаясь схватить ее, касались волос, дотрагивались до головы и шеи. Дари застряла слишком сильно, чтобы двинуться.
А затем человеческая рука схватила ее за щиколотку и потянула внутрь. Она резко оттолкнулась, помогая Ввккталли тянуть себя, и наконец скользнула по трубопроводу в последнем спасительном рывке. Зардалу тужился достать ее, но ему не хватало нескольких дюймов.
Измученная Дари лежала на полу воздуховода и судорожно старалась отдышаться. Дульсимер куда-то пропал… Но, должно быть, находится в безопасности. Он мечется по коридорам и в таком состоянии неуязвим для зардалу. Жжмерлия исчез еще более таинственно, в нарушение всех известных законов физики. Она все еще была глубоко под землей, на планете, поверхностью которой владели зардалу.
И все-таки Дари испытывала странное возбуждение. Не важно, что будет дальше, — они сделали по меньшей мере один шаг к свободе. И совершенно самостоятельно.
Путь на поверхность оказался неправдоподобно легким и безумно трудным.
Легким, потому что, следуя за воздушным потоком, они не могли ошибиться. Воздуховод, в который они вошли, забирал отработанный воздух из зала. Он должен был где-то слиться с другими трубопроводами и вывести их прямо на поверхность Дженизии. От них требовалось только настойчиво продолжать путь.
А трудным все это было потому, что схему трубопроводов они не знали. К тому же трубы не предназначались для прогулок людей. В некоторых местах они настолько сужались, что в них невозможно было двигаться. Тогда Дари и Талли возвращались к ближайшей развилке трубопроводов и отправлялись по другой ветке. В некоторых пересечениях трубопровод расширялся в целую комнату, достаточно большую, чтобы пропустить зардалу. Входить туда было небезопасно, и им снова приходилось возвращаться и искать другой путь.
Дари не сомневалась, что без Ввккталли ни за что бы не выбралась. Он запоминал каждый поворот и каждый наклон туннеля, определяя их координаты относительно исходной точки путешествия, и следил за тем, чтобы отклонения маршрута не уводили их слишком далеко от нужного направления. Он то и дело успокаивал Дари, утверждая, что, несмотря на фальстарты и возвращения, они все-таки движутся вверх, а его внутренние часы утверждали, что, хотя они целую вечность шли, ползли, лезли по плохо освещенным проходам, прошло всего-навсего шесть часов с тех пор, как они сбежали от зардалу.
Время от времени они менялись местами. Дари как раз начала карабкаться на четвереньках по такому крутому и скользкому склону, когда заметила впереди какой-то мерцающий свет.
Остановившись, она обернулась к Ввккталли.
— Мы выходим в другой зал, — прошептала она. — Не могу сказать, насколько он велик, но туннель расширяется и свет выглядит как-то по-другому. Возможно, здесь достаточно просторно для зардалу. Пойдем вперед или вернемся к последней развилке?
— Если здесь не видно и не слышно зардалу, я предпочел бы двигаться дальше. Это тело на грани истощения. Если мы остановимся, будет трудно снова продолжать путь без передышки.
Слова Талли вынудили Дари признать то, на что она старалась не обращать внимания: она падала от усталости. Руки она ободрала до крови, колени и лодыжки покрывали царапины, ей хотелось пить, а говорить пересохшими губами удавалось с трудом.
— Оставайтесь здесь. Я сама погляжу.
Она заставила себя проползти последние десять метров наклонного туннеля и добралась до плоского твердого пола. Прислушалась. Ничего. И видно тоже ничего не было, кроме светящейся полусферы потолка.
— Кажется, все в порядке, — прошептала она… и вдруг замерла. Футах в десяти от нее раздался тихий скребущий звук. Его сопровождал вздох и порыв воздуха, словно включился какой-то огромный воздушный насос.
Дари неподвижно застыла. Наконец она подняла голову к светящейся чаше потолка и тихо засмеялась.
— Что-то не так? — обеспокоенно прошептал Ввккталли.
— Ничего. Ничегошеньки. — Дари поднялась во весь рост. — Выходите, Талли. Вы можете наконец отдохнуть. Мы на поверхности Дженизии. Чувствуете ветер? Сейчас ночь, а свечение вверху — кольцевые сингулярности.
Никогда в жизни Дари не Ждала рассвета с таким нетерпением. Сорокадвухчасовой период обращения Дженизии растягивал ночь до бесконечности. Первые лучи окрашивали горизонт на востоке с ледяной медлительностью, и только через два часа Дари смогла разглядеть окрестности.