Кент сделал глоток воды.
— У меня есть сбережения из моего трастового фонда. А когда мне исполнится двадцать пять, я смогу им полностью управлять. Кто бы отказался, имея такую возможность? Ты бы отказалась?
— Я бы отказалась. Я предпочитаю быть нормальной, продуктивной и содействовать обществу, работая, — ответила я, показав язык и гримасничая.
На лице Кента проявились обе ямочки.
— Ты, правда, показала мне только что язык?
— Нет, — соврала я, притворяясь, что этого не было. — Так вот что делает тебя счастливым? Ты не хочешь большего?
Я желала убить в себе любопытную кошку, но чем больше с ним говорила, тем больше мне хотелось узнать. Его ответы меня раздражали, но больше чем это, меня бесило мое неконтролируемое любопытство.
— Настоящее, здесь и сейчас, вот что приносит мне удовольствие. Я доволен, что сижу здесь и ем эти вкусные блинчики, потому что я этого хочу. Если бы мне это было не по душе, я бы встал и ушел. Я изредка занимаюсь тем, что мне не нравится. Мне стало скучно... я планировал путешествие... или поехать сюда, в Боулесвилль, — меня подмывало стереть эту самодовольную ухмылку.
— Извини, конечно, но как насчет наследования компании? Есть ли у тебя дядя или кто-то еще?
Я подумала о Джеке Плэке. Отец, который так долго и тяжело работал, чтобы взрастить и удерживать на плаву компанию, которая была передана ему от его отца. Он был так счастлив, что его сын поедет смотреть фабрику сегодня и я не могла не сочувствовать и не испытывать симпатии к человеку, который переживает за будущее своей компании.
— Нет, есть только я. Мой отец был единственным сыном.
— Что если он заставит тебя взять на себя компанию? Не могу представить, что он захочет видеть кого-нибудь другого во главе. Это же дело всей вашей семьи на протяжении нескольких поколений.
Он опустил глаза на стакан с водой, который держал в руке и нахмурился:
— Терпеть не могу давать ему ложные надежды, приехав сюда, я был с ним честен, — его голос стал тихим и подавленным.
На одну секунду мне послышалась грусть в его голосе, но она так же быстро исчезла.
— Он уже пытался меня втянуть в это. И пытался остановить меня раньше. Это продолжалось всего два дня. Моя мама ему не позволила, а она единственная женщина, ради которой я пойду на все. Я бы никогда не обидел ее, — сказал Кент.
Я представила себе его «пластиковую» мать-домохозяйку, которая давала своему маленькому мальчику все, что он хотел в любое время. Так же, как мое воспитание сформировало меня, скорее всего, воспитание его матери сделало из него избалованного мужчину, которого я видела сейчас.
Принесли чек, и Кент схватил его, опередив меня.
— Позволь мне. Это бизнес издержки, — сказала я, вырывая счет из его рук.
Вытащив кошелек из своей сумки, нашла единственную кредитку, которая у меня была — корпоративная карта моего банка. Я всегда оплачивала счета наличными, так как презирала кредитные карты, но на этот раз — это был оправданный расход.
Белые грузовики с логотипом «Плэк Индастрис» окружали фабрику, когда мы въехали на ее территорию. Массивный завод разделялся на две части. Серовато-белый сайдинг охватывал внешнюю часть производственного объекта в задней части здания, а красный кирпич покрывал офисную площадь спереди.
Когда мы сели в приемной, пожилой мужчина в белом халате с логотипом «Плэк Индастрис» приблизился к нам.
— Эй, Кент, рад тебя видеть, — сказал он, и его глаза загорелись. — Я видел тебя последний раз, когда тебе было двенадцать лет.
Пожилой мужчина, наклонился для объятия, но Кент сделал шаг назад и уверенно пожал ему руку.
— Привет, я Бетани Касс из банка «Первый Финансовый».
Я незамедлительно представилась и протянула ему руку, уголки его глаз углубились морщинками:
— Рад познакомится с вами. Я Джаред, глава отдела по эксплуатации. Как насчет небольшой экскурсии по фабрике? Что скажете?
— Было бы здорово! — ответила я, готовая задавать вопросы о расширении.
Он провел нас сквозь офисное здание к началу завода. Кент шел позади за меня.
Экскурсия по производству заняла около сорока пяти минут. В течение тура мой взгляд все время возвращался к Кенту, следующему за мной, и я поймала его заинтересованный взгляд, когда Джаред рассказывал о ежедневных работах, но как только он ловил мой взгляд на себе, я клянусь, он делал вид, что все это ему жутко наскучило.
Прежде чем я осознала, мы уже уходили с производственной части здания.
Мы выходили из здания, направляясь к машине, когда у меня зазвонил телефон. Мое сердце забилось чаще, когда я увидела на экране телефона имя Пита Карсона, прежде чем ответила на звонок.
— Бет, ты опаздываешь, опять, — сказал Пит.
Я забыла. Дерьмо.
Я посмотрела на Кента.
— Эй, подожди минутку, мне очень нужно поговорить.
Когда Кент забрался в машину, я приложила телефон обратно к уху и прислонилась к двери машины.
— Привет, Пит, как дела? — стараясь сохранить спокойствие, я потянула прядь своих волос свободной рукой.
— Бет, у меня больше нет оправданий для тебя. Я должен вести здесь бизнес.
— Я знаю, прости меня. Мне пришлось переехать и найти новую работу. Я совсем забыла, могу ли я спросить, когда Кенди приедет и сможет ли она забрать деньги? — затараторила я.
— Нет, Бет, я больше не могу ждать. Или приезжай сегодня и уплачивай проценты, или я продаю все твои вещи. Как я и сказал ранее, мне нужно вести бизнес и платить по счетам тоже.
Я сильнее сжала волосы на макушке, стараясь успокоиться:
— У меня есть для тебя деньги. Клянусь тебе, только не продавай ее вещи, — я взглянула на Кента, сидящего в машине, и нервно ему улыбнулась.
— Сегодня, Бет. До конца дня, — и Пит повесил трубку.
Мое сердце забилось у меня в ушах, и я чувствовала приближение панической атаки всем телом. Я почувствовала, как капля пота скатилась по моей шее. Другого выбора не было. Сегодня я должна была добраться до Пита. Мне нужно принять меры.
Думай, думай, думай.
О’кей, Бет, будь милой.
Я села в машину и повернулась к Кенту:
— Умираю с голода, не хочешь заехать в тот мексиканский ресторанчик? Говорят, у них вкусные буррито и невероятный гуакамоле!
— Я видел, сколько ты съела в бранч, ты опять голодная? — небольшая улыбка появилась на его лице.
Догадываюсь, что он был крайне удивлен, сколько еды я могла съесть.
— Даа, очень голодная, — подтвердила я, обхватывая живот. — Слышал это? Он урчит!
Я сделала щенячьи глазки, выражение которых обычно использовала для Кенди, если мне от нее что-то было нужно. В отчаянии подарила ему грустную улыбку, что выглядело еще более мило.
Он засмеялся, переместив руки на руль, спросил:
— Точно. Куда?
Обычно, в центре города всегда много красивых фонтанов, ухоженных садов, вкусная еда в ресторанах и маленькие милые магазинчики. Но это не про Боулесвилль. Пока мы ехали, мимо пролетали пустые заброшенные витрины, в основном присутствовали магазины уцененной или со скидкой одежды.
— Весьма подкупающее место, — лицо Кента было очень серьезным.
Он оглянулся на людей, стоящих на автобусной остановке, они смотрели во все глаза на машину, скорее всего, которую видели только в журналах или кино.
— Осталось несколько кварталов, — указала я Кенту, чтобы он продолжил движение.
Положив обе руки на колени, чтобы они перестали дрожать, я сделала глубокий вдох, стараясь унять бешеное сердцебиение.
— Я честно, не уверен, что это хорошая идея. Может захватим что-нибудь по пути обратно? Мне все равно надо на заправку.
— Нет. Наслаждайся моментом, ты, скорее всего, никогда больше не вернешься в Боулесвилль. И еда в этом месте действительно великолепна, один кусочек их бомбового буррито, и я клянусь, ты забудешь собственное имя. Это, правда, настолько хорошо, — я улыбнулась ему самой слащавой своей улыбкой. — Конечно, если ты не испугался.