— Но почему вы выбрали имя Балтазар, оно ведь очень редкое?
— Это из Шекспира. Я выбираю только самое лучшее. — Он засмеялся, потом спросил: — А как вас зовут по-китайски?
Я сказала.
— О, как поэтично. Напоминает мне поэму Ли Бо. Очень знаменитую. В Китае ее учат все школьники.
Я не знала, о какой поэме идет речь. И у меня не хватило духу спросить ее название. Я понятия не имела, что значит мое имя по-китайски и что меня вообще назвали в честь какой-то поэмы.
В упаковочном цехе Балтазар показал мне машину, которая делала специальные картонные коробки для книг. Он поговорил с одним из рабочих, невысоким и худым. Он говорил по-китайски так быстро, что я ничего не могла понять. Рабочий ввел какие-то цифры на пульте. Кончики его пальцев были желтыми. Двумя руками он дернул рычаг. Что-то тяжелое опустилось и поднялось.
— Когда он дергает рычаг, машина режет картон, — объяснил Балтазар.
И вот получилась плоская картонка с вырезами, из которой легко согнуть коробку. Рабочий, не говоря ни слова, вручил ее Балтазару.
— Он дергает рычаг, чтобы сделать одну коробку? — удивилась я.
— Нет-нет, машина режет сразу несколько картонок. Это просто образец.
Балтазар снова повернулся к рабочему и попросил изготовить коробки разных размеров.
Рабочий, лет тридцати, с эспаньолкой, набрал новые цифры на пульте и еще раз дернул рычаг. Получилась пачка картонок побольше, а за ней — пачка картонок среднего размера. Упаковка — одна из наименее важных составляющих издательского процесса, поэтому я не совсем понимала, почему мы уделяем этому так много внимания. Но все равно была загипнотизирована. Такое заученное, механическое движение — сначала цифры на пульте, потом рычаг. Выходили все новые и новые коробки разных форм и размеров. Рабочий повторял одно и то же действие снова и снова, однако в какой-то момент остановился и произнес что-то, что должно было означать протест.
Балтазар спокойно ответил в том духе, что показывать работу оборудования приезжим бизнесменам — тоже часть его работы. Но рабочий никак не мог угомониться, и они стали спорить на повышенных тонах. Я далеко не все понимала, но одно услышала точно: Балтазар сказал рабочему, что тот выставляет себя идиотом в глазах иностранца.
Я стала смотреть в другую сторону. На стене скотчем была приклеена фотография красивой женщины с мороженым в руке, которая сосала палец. Фотография была выдрана из журнала.
Это была фотография Клэр Дэйнс, и выдрана она была из журнала Us Weekly за 1996 год. Я точно это знала, потому что в подростковом возрасте была помешана на фильме База Лурмана «Ромео и Джульетта» и прочла все интервью со всеми его актерами. Они хранились у меня в отдельной папке. Я уж никак не ожидала увидеть здесь эту фотографию. Найти нечто из детства на другом конце света через многие годы — я не могла описать словами то, что почувствовала.
— Клэр Дэйнс! Я обожаю Клэр Дэйнс! — воскликнула я, ни к кому не обращаясь.
Балтазар с рабочим посмотрели на меня. Потом друг на друга. Каким-то образом мое поведение, поведение тупой, восторженной американки, расставило все на свои места.
Наконец Балтазар заговорил. Указывая на рабочего, он сказал по-китайски:
— Это Чэнвэнь. — По распоряжению Балтазара рабочий протянул мне руку. Мы поздоровались: Ни хао. Ни хао[3].
— Чэнвэнь тоже из провинции Фуцзянь, — добавил Балтазар.
— Моя семья из Фучжоу, — сказала я.
— Неужели? — по-китайски это прозвучало как недоверие.
— А вы тоже из Фучжоу? — спросила я, стараясь быть вежливой.
— Мы тут в основном из деревень. — Он произнес название своей родной деревни, но оно мне ничего не говорило.
— Это совсем рядом с Фучжоу, — вмешался Балтазар и радостно добавил: — Может быть, ваши семьи знакомы.
Как это ни смешно, я чуть было не спросила Чэнвэня, не знает ли он кого-нибудь из моих родственников. Но тут поняла, что не знаю, как их зовут. Я всегда обращалась к ним просто по степени родства: старший дядя, младшая тетя, бабушка. Мама записала все полные имена на каком-то листочке, но теперь этот листочек лежал в коробке на складе в Солт-Лейк-Сити.
Чэнвэнь вежливо улыбнулся мне и вернулся к работе.
— Ну что же, на этом наша экскурсия окончена, — объявил Балтазар. — Вы все здесь осмотрели.
Вечером мы вернулись в «Шэньчжэньский лунный дворец». Я немножко поплавала в бассейне. Потом мы с Блайз поужинали в траттории, оформленной в стиле «маленькой Италии», с красными скатертями на столах. По стенам были развешаны фотографии итальянских гангстеров, настоящих и придуманных, от Аль Капоне до Тони Сопрано.