ГРИГОРИИ ТЕИТЕЛЬБАУМ
телбс,
Ты думаешь, Петька, если я Олег Попов, то разговор обязательно пойдёт о цирке?
Нет, братец! Правдивая история, которую я сегодня расскажу ребятам, произошла как раз в мой выходной день. И цирк здесь совершенно ни при чём.
Просыпаемся мы с дочкой и видим: на столе лежит письмо. Смотрим—от мамы! Я вам его вслух прочту:
«Уезжаю до вечера к бабушке. Накорми Галочку, позавтракай сам и погуляй с ней в парке».
А чем кормить не написала. Хорошо ещё, что я отлично умею варить яичницу! То есть печь... Или её жарят?.. Одним словом, друзья, вы понимаете, ЧТО я с ней умею делать!.. Кто его знает, с чего начать! Газ открыть, что ли?
Стал я спички зажигать. Чиркал, чиркал, а они не горят!
Погасла! Опять погасла! Ура-а! Зажглась! Снова погасла! Последняя!.. Наконец-то, горит!
Лучше бы она не зажигалась! Вот это заполыхало!
Сейчас я его подстригу! Эх! Ещё длиннее стало!
И тут я вспомнил: ведь у меня есть чудесный огнетушитель с газированной водой!
|
Г*'.-г/"' |
Теперь жена не скажет, что я не умею пользоваться утю гом! Отличная получилась яичница! Румяная такая... глаже ная...
Дочка её с удовольствием съела. А для себя я решил приготовить картофельные оладьи. Только не знаю, испортилась электробритва после чистки картофеля или нет. Она не моя. Я её у соседа одолжил.
чем дальше, тем тяжелее.
Ои! Что случилось? Я задыхаюсь...
Олег найдёт выход из любого положения!
Итак, с завтраком покончено. Пора ехать в парк.
Ехать, так ехать,— сказал я. И поехал.
Вышли во двор палёным запахло. Ну, думаю, какая-то дрянь горит.
Оказывается, это я горю! И отчего бы? Вспомнил! По перилам ездил — брюки загорелись! Пришлось сбегать переодеться. Теперь уже по ступенькам.
Наконец подходит троллейбус. Галочка садится. Я сажусь. Она уезжает, а я... остаюсь... авоську распутывать.
Отцепил, наконец, авоську и помчался изо всех сил за троллейбусом. Он на третьей скорости, я — на четвёртой.
По дороге я на девочку с самокатом наскочил.
— Одолжи,— говорю, — девочка, самокат, троллейбус догнать. У меня в нём дочка нечаянно уехала.
Самокат— другое дело! Это же почти мотороллер! А мотороллер— почти мотоцикл. Мотоцикл — почти «Москвич», а «Москвич» — почти троллейбус.
На следующей остановке я его и догнал.
Передал я подбежавшей девочке самокат и кричу:
— Спасибо, девочка, приходи в цирк, я тебе Петьку-пету-ха по...
Больше я ничего крикнуть не успел.
Дальше за меня кричали пассажиры:
— Двери откройте! Человека задавило!
Оказывается, меня не совсем задавило. Только воротничок помялся!
Постепенно я отдышался. Всё в порядке! Путешествие продолжается.
Пришли мы в Парк культуры имени Горького, и глаза у нас разбежались: куда пойти? В комнату смеха или на карусель? Лодку взять? А может, в тир?
Пошли в тир! ;
В тире самое главное — ружьё. Надо хорошенько проверить, всё ли на месте. Если, скажем, у него дула нет, или курок отсутствует, — ничего не выйдет. Плохо только, что зеваки мешают и всякие советы дают.
Я этому зеваке говорю:
— Отнёс бы ты лучше своё молоко домой, а то оно уже в кефир превратилось!
А сам отхожу всё дальше и дальше.
захохочут! Открыл я глаза—и ахнул! Преду-его, чтоб молоко домой отнёс!
Как тут все преждал же я
Бросил я ружьё, схватил дочку за руку и —дай бог ноги! Вдруг мы увидели чёртово колесо. Огромное, прямо до неба! А лодочки-то, лодочки! И в каждой люди сидят!
— Ну, Галочка, поехали!
Колесо завертелось, и мы начали подниматься. Внизу люди, маленькие, как букашки, машут нам руками. А среди них... среди них я ВИЖУ ГАЛОЧКУ!
И как это я её внизу забыл!
Раздумывать некогда! Я схватил зонтик, который валялся в лодочке, и прыгнул вниз.