Уизли, ведя себя, как неотесанный кусок придурка, чем, собственно, и являлся, громко откашлялся, заставляя Грейнджер резко дернуться. Ублюдок.
— Может, во что-нибудь поиграем?
— О, Драко! — проворковала Пэнси со своего уголка дивана, Поттер нежно массировал ее ступни в тошнотворном проявлении привязанности. — В какую игру мы обычно играли в общей гостиной? Помнишь, нужно было что-то сказать, после чего все пили?
Малфой фыркнул и покачал головой.
— Ни за что, Пэнс. Кроме того, тебе нельзя пить. А это дает тебе несправедливое преимущество, которое тебе категорически противопоказано.
— Ой, не будь таким неисправимым занудой. Один раунд! Будет весело, обещаю! — Пэнси заскулила, чем каким-то образом заслужила от Поттера поцелуй.
— У меня есть драже Берти Боттс! — воскликнул Рон, потянувшись в карман и доставая оттуда небольшую коробочку.
— Уизли, какого хрена у тебя в кармане детские конфеты? — Драко усмехнулся, положив руку на бедро Грейнджер. Жест был вполне невинным, но когда ее собственная крошечная ладошка переместилась на его колено, а пальцы обхватили ногу, ему пришлось немного сменить положение, в котором он сидел, дабы скрыть внезапно появившийся намек на эрекцию.
— Завали, Малфой!
— Никаких ссо’р! — прокудахтала французская курица и повернулась обратно ко всем. — Давайте поиг’раем в иг’ру Панзи! Звучит весело. Не помню, когда в последний ‘раз иг’рала во что-то.
— Отлично! — Пэнси подалась вперед и возбужденно захлопала в ладоши. — Правила просты: когда наступает твоя очередь, ты рассказываешь что-то, чего никогда не делал прежде. И если кто-то в кругу это делал, то он обязан выпить.
— Ну или в твоем случае — скушать конфетку, любимая, — хохотнул Поттер и взял упаковку с драже у своего друга, заставив Пэнси надуть губки.
— Ладно. Я начну. Я никогда не… спала в башне Гриффиндора.
— Грязный приемчик, — обвинил ее Гарри, ущипнув за бок, тем самым заработав один из характерных паркинсоновских смешков. Все гриффиндорцы, а так же Полоумная, сделали по глотку.
Следующим был Поттер.
— Я никогда не… спал в подземельях Слизерина.
— Мерлин… — простонал Драко, одним глотком прикончив остатки своего напитка, а затем мягко выбрался из объятий Грейнджер. Поставив пустой стакан на столик, он потянулся за своей палочкой и призвал целую бутылку Огденского, поставив ту перед собой. — Мне это однозначно понадобится, с тем как вы, гребаные хаффлпаффцы, играете.
Огневиски заставил его щеки порозоветь, а руки — бессовестно зачесаться, и в дерзкой манере, достойной гриффиндорца, он поднял Грейнджер с того места, где она сидела, и переместил так, чтобы ее ноги оказались перекинуты через его бедра. Действия Драко вызвали у нее восхитительный короткий писк и яркий румянец. Малфой нахально ей подмигнул, затем налил им обоим приличную порцию огневиски и устроился поудобнее на своем законном месте под ее бедрами, лениво положив одну руку поверх ее коленок.
Дальше была очередь Полоумной. Она ляпнула что-то абсолютно невразумительное о воображаемом существе. А когда настала очередь Лонгботтома, он смог направить игру в более интересное русло.
— Я никогда не попадался в Хогвартсе за непристойностями.
Пэнси стрельнула глазами в сторону Драко, и они обменялись не очень-то скрытыми смешками, прежде чем он сделал глоток, а она забросила подозрительно выглядящее зеленое драже между губ. Поттер выпил, как и Уизли… И Луна… Однако только Грейнджер привлекла его внимание своим украдкой сделанным малюсеньким глотком, который Драко успел словить боковым зрением, и он замер.
— Гре-е-ейнджер, — дразняще протянул он, картинно приподнимая бровь.
Пойманная с поличным, она совершенно очаровательно поперхнулась своим огневиски и вытерла губы, густо покраснев.
— Что?
— С кем?
— С еще одной огромной блондинистой ошибкой ее жизни, — пробормотал Уизел себе под нос, и взгляд Драко опасно метнулся в его направлении.
— Кормак Маклагген. Он просто отвратительно целовался, а его огромные ручищи пытались облапать все, до чего дотянутся, но это была всего одноразовая… — Поттер громко откашлялся. Грейнджер закусила губы изнутри, сдерживая рвущийся наружу смех, и потянулась через Драко за подушкой, чтобы швырнуть ту в лохматую голову Гарри. — Ладно! Раз уж игра у нас на честность… трехразовая ошибка.
— Три раза?! — хором воскликнули Уизли и Драко.
— Ой, заткнитесь! Все вы! Поспешу напомнить, что у меня найдется достаточно грязных секретиков на большинство людей в этой комнате, — она была восхитительным маленьким львенком, раздраженно расхаживающим по клетке, и Драко приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы не впиться в ее губы поцелуем и не трахнуть прямо здесь на диванных подушках. Однако это, скорее всего, нарушило бы невидимые границы, установленные ими на выходные, и этим он несомненно тут же заработал бы портключ в один конец до Лондона, так что Малфой неохотно воздержался.
Уродливое лицо Уизли вытянулось, и он кашлянул в свой кулак, задумчиво скривившись. Злая усмешка появилась на его тонких губах, когда он повернулся к Грейнджер.
— Я никогда не трахал никого со Слизерина.
Ох, как же Драко хотелось заехать этому уроду по морде, пересчитав все его кривые зубы. Он бы даже не стал пользоваться магией и с удовольствием обрушил на рыжего всю свою ненависть примитивным маггловским способом. Драко перевел взгляд на прекрасную ведьму у себя на коленях и, увидев, как та покраснела и вжала голову в плечи, подбадривающе ей улыбнулся. Каким же законченным придурком нужно быть, чтобы заставить Гермиону Грейнджер чувствовать себя ничтожной.
Боковым зрением Малфой заметил, как Пэнси проглотила очередное драже и скорчила лицо в отвращении. Поттер тоже поднес свой напиток к губам. К черту это все.
— А ты не собираешься пить, Малфой? — самоубийца Уизли имел дерзость подначивать его, и когда Драко опрокинул остатки виски себе в рот, то повернулся, чтобы посмотреть на своего бывшего соперника. Именно бывшего. Рон Уизли был не более, чем небольшой колдобиной в романтическом прошлом Грейнджер.
— Моя очередь, — Драко расплылся в злой ухмылке. — Я никогда не изменял своей второй половинке.
Ну не должно быть в груди такого радостного удовольствия от того, чтобы наблюдать, как Уизел становится пунцовым. Правда, не должно. Но увы, было, и Драко с вызовом приподнял бровь. Зубы уродливого ублюдка сильно сжались, желваки на его челюсти заходили в прекрасном проявлении ярости. Драко не смог не ухмыльнуться.
Дело в том, что Малфою было хорошо известно, что Уизли изменял Грейнджер. Он это знал, поскольку сам стал свидетелем тому, как это рыжее недоразумение самозабвенно зажимало барменшу в кабинке туалета в Дырявом Котле. Рон все же выпил — единственный во всей компании, — хотя, похоже, это причиняло ему почти физическую боль, и Драко мстительно оскалился.
По комнате распространилось странное напряжение, и он вдруг почувствовал, как сильно зажалось хрупкое тельце рядом с ним. Твою мать. В своем ненасытном желании выставить Уизли дураком Малфой забыл, что в первую очередь выставляет дурой свою собственную ведьму. Он резко втянул воздух, когда Гермиона соскользнула с его ног.
— Я устала, — коротко сообщила она, отставляя свой напиток и поднимаясь на ноги.
Глаза Драко закрылись от внутреннего ужаса. Что же он натворил?